Ведьма по соседству
Шрифт:
— Обещаешь, что не будешь сидеть всю ночь и разбирать их?
— Да, — улыбнулась я и с трудом смогла подавить зевок.
— Тогда до утра?
— До утра, — произнесла в ответ и пошла в свою комнату, спиной ощущая пристальный взгляд инквизитора.
Глава 20
Утро выдалось суматошным и нетерпеливым. Проглотив бутерброд и запив его чаем, я всеми силами поторапливала инквизитора, который не сильно спешил, вальяжно попивая горячий кофе, сидя за столиком и что-то изучая в планшете.
— Слушай,
Росточек еще немного подрос и сменил окрас соцветия на нежно-лиловый. Может, зря я его так назвала и он не Злюка, а самая настоящая Злючка? Не повезло Эртану, куда ни глянь, властные особи женского пола, требующие внимания и заботы.
— Не пойдешь, — не отвлекаясь от чтения, заявил мужчина.
— Еще как пойду. Ты специально тянешь время, а я хочу видеть Лютика.
— И увидишь.
Запустить в него чем-нибудь, что ли? Жаль продукты переводить. А посуда могла и покалечить, лечи его потом. Лютик бы посоветовал проклясть по-тихому. Ох, как же сильно мне не хватало вредного котика. Он всегда мог утешить, подсказать и просто поднять настроение.
— Почему заминка? — с досадой спросила я. — Чего ждем?
— Рихтер сказал привести тебя не раньше девяти утра. Сейчас всего восемь тридцать, — оторвавшись на мгновение от монитора, сообщил мужчина и чуть улыбнулся. — Так что придется немного подождать.
— А почему ты не рассказал мне этого вчера? — подозрительно поинтересовалась я.
— Во-первых, я не думал, что ты встанешь так рано и сразу начнёшь требовать отвести тебя к Люциферу.
— Я соскучилась, — возмутилась я. — Ты что, не знаешь, какими нервными бывают ведьмы без своего фамильяра?
— Знаю, — усмехнулся Рой и снова бросил на меня хитрый взгляд.
Точно чем-нибудь брошу. Ну сколько можно?
Тяжело вздохнув, я напоследок почесала Злюку и подошла ближе.
— Что читаешь?
— Работа, — отозвался он и, отключив планшет, повернулся ко мне.
— Вот, кстати, о работе, хорошо, что ты напомнил, — присаживаясь за соседний стул и подперев лицо рукой, заметила я. — Ты помнишь, что обещал мне лабораторию?
— Я обещал? — переспросил Эртан, чуть приподняв бровь. — Правда?
— Правда, — широко улыбнувшись, ответила ему. — Ты просто забыл.
— Ну раз обещал, то ладно, — неожиданно покладисто согласился мужчина.
— А ты чего такой добрый? — сразу насторожилась я.
— Я всегда добрый.
Не удержавшись, я фыркнула и закатила глаза.
— Ты лучше скажи, почему твой эскулап сказал приходить не раньше девяти?
— Рихтер педант, помешанный на мелочах. Так вот, навещать пациентов можно лишь с девяти часов. Это его правило.
— Изверг, — констатировала я и начала медленно бродить по квартире. — Знаешь, я могу поверить в то, что это
— Почему? — заинтересованно спросил мужчина, поворачиваясь на стуле и внимательно наблюдая за моими движениями.
— Она такая же безликая, как домик, который ты купил по соседству со мной, — проведя ладонью по спинке дивана, отозвалась я и крутанулась на месте. — Здесь всё так же грустно.
— Правда? — Он тоже оглядел кухню и гостиную и пожал плечами. — Никогда не замечал.
— Здесь пусто. Нет личных вещей, каких-то безделушек, фотографий. Чисто, опрятно и скучно, — повторила я.
— У тебя всё иначе.
— Да, — кивнула я, вспоминая свой яркий домик, аккуратный палисадник, просторную кухню с десятком разных полочек, которые ломились от заготовок, связки сухих и ароматных растений над головой. Каждую вещицу и предмет интерьера я с любовью выбирала и покупала. — Наверное, это удел всех брошенных детей, воспитанных в государственном учреждении, где все общее. Стремление обрести дом, купить кучу всего, украсить его по своему вкусу и повесить табличку: «Это моё!» Место, где никто не смеет указывать и командовать. Личное пространство, которого так не хватало в детстве и юности.
— Я привык к аскетической жизни, — помедлив немного, признался Рой. — Сплошные командировки, переезды, поездки, когда радуешься просто кровати, на которую можно упасть и уснуть на пару часов.
— Понимаю. Есть дом родителей, где у тебя своя личная комната, в которой никогда ничего не менялось.
— Это точно, — улыбнулся он. — Они даже не убирают со стен плакаты, которые я повесил еще подростком. И кубки с медалями хранят.
Я не могла удержаться от ответной улыбки.
— А у меня нет. Поэтому я так дорожу своим домом.
— И не хочешь возвращаться в столицу.
— Нет, — я пожала плечами, — эта жизнь не для меня. Холод, шум, гам, постоянные скандалы и ощущение опасности. Теперь я точно знаю, что это мне не нужно.
Инквизитор ответил не сразу, обдумывая мои слова.
— Ладно, — произнёс Эртан, поднимаясь. — Пошли.
Я бросила взгляд на часы:
— Еще двадцать минут.
— Ничего. Рихтер переживёт.
Мы перешли в другое здание знакомым путём. Народу было много, но на нас практически не обращали внимания. Это, несомненно, очень радовало.
Быстрее-быстрее, сердце колотилось в груди, а улыбка сама собой возникала на губах. Никогда не думала, что буду так скучать по своему пушистику с адским характером. Но я скучала и только сейчас поняла насколько.
— Вы рано, — преградив нам путь, заявил уже знакомый мне инквизитор и нахмурился еще больше.
— Не ворчи, — произнёс Рой, выходя вперёд и отодвигая меня чуть за спину. — Ты хоть представляешь, как плохо ведьме без фамильяра?
— Зато ему без неё неплохо.
— Эй! — возмущенно воскликнула я.