Ведьма с бобровой плотины
Шрифт:
– Дед ругаться будет… – с сомнением ответила Олеська.
– Не будет. Он меня любит, – уверенно произнесла Машка.
– Да, но, – попыталась возразить девочке Олеська. Но та покровительственно ответила:
– Не волнуйша, он и тебя любит. И вообще, он добвый.
Маша отломила от большого куска глины два маленьких кусочка, один взяла себе, второй протянула Олеське. Видно было, что девочка здесь частый гость и лепкой занимается не впервые.
Олеська с увлечением мяла рыжий комок, чувствуя, что глина становится все податливее. Ей такое развлечение пришлось по душе. Она подумала, очень хорошо, что не
Машкин слон был более основательный – толстые ноги прочно удерживали небольшое круглое туловище. Равновесие помогал удерживать и хобот, что упирался в землю. Но самое замечательное у слона – это были уши. Они по размеру почти превосходили самого слона.
Творцы не заметили, как народ вернулся с прогулки.
– Эй, аууу! – закричала Елена Петровна, – Что-то дома подозрительно тихо. Девочки, вы где?
– Мы у деды в чулке шлонов лепим громко закричала Машка, – Идите все шюда!
Когда все собрались в мастерской, Машка начала объяснять:
– Это мой шлон, и его жовут Вася, как деду. Толштые ноги, это у него потому, чтобы в них вецептовы уместились, а хобот вниж – это шлоник воду из жемли пьет. А уши у Васи шамые больфые, чтобы ему в Африке швоей не жавко было.
Народ умилился Машкиным творчеством. Особенно дед Василий.
– Ох, да ты ж ягодка моя сладкая! – пропел он, – Какого слоника слепила. Я его в печку поставлю, а потом мы с тобой его и разрисуем.
– И Лещинго шлоника в печку.
– Конечно, и Лесиного. Творительницы вы мои.
Судя по чересчур восторженным высказываниям, Олеська поняла, что дед Василий слегка принял на грудь. Она улыбнулась. Но тут из-за спины неожиданно вынырнул Вадик, чем слегка напугал девушку.
– Что, Паровозова, ты у нас оказывается скульптор? Ну-ка, покажь, чего ты там налепила?
– Полетаев! – насмешливо улыбнулась Олеська, – Ты летел мимо, вот и лети.
– Ну, вот, сразу мимо. Я может, хотел попросить, чтобы ты мне этого слоника подарила. На счастье.
Олеська недоверчиво покосилась на Вадика – придуривается или серьезно?
– Он все равно еще не готов, – буркнула она и отошла.
А дед Василий посадил Машку на колени и рассказывал ей интересную историю:
– …вот они шли и на расстоянии наблюдали за львицей. А она несла своего львенка.
– На вучках несла? – уточнила Машка.
– Нет. В зубах. Все животные носят своих детенышей в зубах. Так вот, наблюдали они за львицей, а она очень устала.
– Ну, да, – снова перебила деда Машка, – Львенок, наверное, тяжелый, как я…
– Тяжёлый… И вот, подошел к ним слон. Он решил помочь львице – согнул свой хобот, и львенок запрыгнул на хобот, и они пошли дальше втроем – слон нес львенка, а львица просто шла рядом.
Олеська сидела на диване и наблюдала за всеми. Дед воркует с Машкой, Ленка командует – кому на стол накрывать, кому куда садиться, Наташка с задумчивой улыбкой снует от стола на кухню и обратно. Димка суетится и пытается ей помочь. Все такие родные и милые. Даже Вадик не вызывает раздражения – парень, как парень, ну, разгильдяй немного, а так вполне симпатичный. Сидит вон,
И тут у нее звякнул телефон – пришло сообщение. Олеська посмотрела и удивилась – от Вадика? Но, открыв сообщение, удивилась еще больше, даже растерялась. «Леся, я правда хочу, чтобы ты подарила мне сделанного тобой слоника. Он мне очень понравился. Не сердись на меня, ладно?»
Олеська подняла голову и встретилась глазами с Вадиком. У него покраснели уши, но взгляд Вадик не отвел. Олеська почувствовала, как у нее тоже щеки начинает заливать краска. Она опустила голову и набрала ответное сообщение: «Хорошо. Доделаю и отдам».
Новый год набирал обороты, в их селе он уже хозяйничало целых шестнадцать часов. Солнце уходило за дальний лес, окрашивая небо сиреневыми закатными красками. И Олеська всем сердцем почувствовала – как же хорошо жить на этом белом свете! И как здорово, что у них такая дружная семья. Им так хорошо вместе, что, пожалуй, больше никого и не надо. Да, друзья и знакомые часто гостят у них. Вот и Лев Львович с Данькой приехали Новый год с ними отпраздновать, они хорошие, но все-таки не свои, не родные. Уехали, и Олеська ощутила облегчение. Остались только свои… И Вадик… Олеська удивленно прислушивалась к себе. Да, с Вадиком они знакомы давно, и он часто приходит к ним, и, бывает даже остается на несколько дней, особенно в праздники. И несмотря на то, что он «приблудный», как однажды выразилась Ленка, Олеська не чувствует напряжения и скованности, когда Вадик находится с ними. И даже все его глупые шуточки и привычка изводить ее не раздражают, как в детстве. «Ну, надо же, – не переставала удивляться Олеська, – Совсем не раздражают».
5. глава. Вечер первого января
Вечер первого января хорош тем, что его можно уже провести без лишних телодвижений – не скакать, не веселиться бурно, не нестись в гости, а спокойно сидеть, или даже лежать и смотреть телевизор. Или просто какой-нибудь фильм скаченный с Интернета. Или общаться с друзьями. Или…
Паровозовы и иже с ними вяло (уже вяло) переругивались.
– Давайте в «Мафию» поиграем! – предлагает Димка.
– Да иди ты со своей «Мафией! Надоело. Каждый раз, как собираемся, все «Мафия» да «Мафия», – недовольно бурчит Наталья.
– О, – с сарказмом встревает Вадик, – Неужели вам «Мафия» надоела? А я думал вы без нее жить не можете, думал, что не только в гостях, но и дома играете, занимая свой семейный досуг.
Но Наталья отмахнулась от него, как от надоедливой мухи.
– Ну, может тогда в «Крокодила»? – не унимался Димка, а Наталья лишь молча, с выражением безнадеги закатила глаза.
– Похоже, только тебе не сидится спокойно, – усмехнулась Елена Петровна, – Остальные вон сами себя уже заняли.
Димка посмотрел на собравшихся. Вадик как всегда сидел, уткнувшись в телефон. Наталья со скучающим видом пялилась в еле слышно бурчащий телевизор. Дед Василий напевая себе под нос: «Мои мысли, мои скакуны», шуршал сборником сканвордов. Судя по тому, как шустро карандаш скользил по странице журнала, мысли у деда и правда, скакали резво, и слова отгадывались споро. Олеська с Машкой увлеченно раскрашивали одну раскраску на двоих.