Ведьма самых вредных правил
Шрифт:
Но я совершенно не боялась. Возможно, причина тому — не по-звериному мудрый взгляд?
Придвинувшись вплотную, осуществила свою самую настоятельную на данный момент потребность — погрузила пальцы в белоснежную шерстку. Такую мягкую, плотную и удивительно шелковистую на ощупь. С детским восторгом разглядывая барса, подмечала каждое темное пятнышко, розовый нос, белоснежный «фартучек», умильно округлые ушки.
Пусть для кого-то этот зверь — страшное чудовище, я же с трудом сдерживала себя от желания затискать его как вожделенную мягкую игрушку. Обхватив
И ощущала себя маленькой ведьмочкой, которой только что наворожили самый лучший подарок. Своего кота! Самого великолепного и несравненного.
Запустив руку в густой мех, я не удержалась и чмокнула барса в нос, тот в ответ чихнул и легонько ударил меня хвостом.
— Не нравится? — спросила с улыбкой.
Вместо ответа меня лизнули в щеку.
— Какой ты красавец! Ну что, поиграем?
Меня стукнули лапой, поторапливая поскорее забираться на лошадь. Последняя на удивление спокойно стояла в стороне. Очевидно, лошади у оборотней привычны к запахам и присутствию «своих» хищников.
Что ж… Поиграем!
Недавнее умиление мгновенно сменил шаловливый настрой. И вот уже я, вскочив в седло, направляю кобылу вперед, заставляя ее скакать по открытому пространству предгорья. Ветер гудит в ушах, вырывает из волос шпильки.
Прикрыв глаза, чувствую блики солнца, что играют на веках. Слышу шелест травы, гулкие удары копыт о землю, полной грудью вдыхаю напоенный свежестью и ароматами близкого леса воздух.
Мне удивительно свободно. Даже хочется скинуть одежду, слиться со стихией, уподобиться зверю. Его я совсем не слышу, но чувствую, каким-то шестым чувством знаю — он рядом.
Приоткрыв глаза, убеждаюсь в реальности своих ощущений. Стремительный снежный барс легко и грациозно несется рядом. Кот тоже жмурится на ярком солнце, бросая на меня быстрые взгляды.
Я же покорена и очарована его пластикой и скоростью. Этот гигантский кот, несомненно, весит как десяток таких, как я, но скользит настолько ловко и стремительно, словно тень. Он напоминает мне ветер… Неукротимый и свободный.
Восторг взрывается в крови жаждой обладания.
За плавными и пружинистыми движениями лап мне видится ловкий и сильный мужчина. Я смотрю на зверя, преследующего добычу, а представляю наклоняющегося ко мне Рума…
Кто бы раньше сказал мне, что прогулка с барсом наперегонки способна пробудить такое дикое желание.
— Рум!
Требовательный призыв-вскрик срывается с губ. Уши кота дрогнули, подсказывая мне: он услышал. Возможно, не только это, но и шальной стук моего разгоряченного скачкой сердца.
Резко подавшись вправо, гигантский кот меняет направление. Стиснув поводья, я, не думая, устремляюсь следом. Еще несколько нестерпимо долгих минут мы несемся, приближаясь к лесу.
Снежный барс легко уносится вперед. И когда моя кобыла, вихрем пролетев по лесной тропке, замирает возле невесть откуда взявшейся здесь лесной хижины, ее встречает уже обнаженный мужчина. Схватив лошадь за
Наши разгоряченные гонкой сердца бьются одинаково быстро, разгоняя жар желания по крови. Образ грациозного барса все еще стоит перед глазами, когда я жадно шарю по телу Рума руками, стараясь обнять его теснее. Вжаться в его тело.
Ладони оборотня и вовсе, не щадя ткани, рвут на мне одежду. Как-то отстраненно воспринимаю я треск материи. Но моя неистовая ведьминская суть только приветствует его беспощадность. Все вокруг — от дурманящих ароматов леса до ошеломляющего жара мужского тела — заводит меня, понукая предстать перед оборотнем в истинном виде.
Я жажду дикости, яростной страсти, первозданной наготы и абсолютного единства. Что сейчас клокочет в моей крови? Что застилает алым туманом вожделения взгляд? Что заставляет пальцы изгибаться на манер когтей, царапать плечи любовника? Стихия! Первородная сила! Магия!
Сплетясь в объятиях, мы падаем на ковер из мха. О том, что где-то рядом укрытие, жилище — не думаем. Слишком силен голод, распалена желанием страсть. Мы оба словно звери в этот миг.
Животные, живущие инстинктами, отдающиеся своей природе в забытьи охватившего их гона.
Мы неутомимы. Жадны до ласк. Горим в предчувствии теснейшего единения тел.
Его плоть во мне, яростные толчки, рычащие стоны, умопомрачительно чувственное трение — все это существует в мире, где есть только двое. Жизнь вокруг замирает, пока мы, сжимая друг друга в яростных объятиях, катаемся по земле, отдаваясь мощнейшей из стихий — страсти.
Она, как волны прибоя, то накатывает, заставляя нас сходить с ума, набрасываться друг на друга вновь и вновь, то стихает, даря недолгие минуты удовлетворенной расслабленности. Но стоит одному из нас шевельнуться, как вновь из глубин тела поднимается новая волна голода.
Над нами давно сияют звезды, а тела остужает ночная прохлада, когда мы, наконец, отлепляемся друг от друга. Обессиленные, оба лежим на спине, вспоминая, каково это — дышать.
Не знаю, отчего частит сердце Рума, но я сейчас благодарна ночной тьме. Она позволяет мне скрыть ручейки слез, бегущие из уголков глаз. Утаить клокочущие внутри эмоции, от которых переворачивает душу. Как получилось, что этот оборотень стал мне небезразличен? Настолько важен?
Собственные эмоции потрясли меня. Неужели ведьма влюбилась в оборотня? Неужели я допустила подобное?!
Когда Рум поднялся и, подхватив меня на руки, понес в хижину, до которой мы так и не добрались, я невидящим взглядом смотрела в ночное небо и ощущала только тепло его тела.
***
После ночи, навсегда врезавшейся мне в память, я еще долго не могла отойти. В душе росло напряжение, и мне сложно было принять причину этого. Нам, ведьмам, милей всего свобода. Мы жаждем удовольствий, временно привечаем того, кто может их дать. А потом неизменно наступает пресыщение, и мы легко расстаемся с любовниками. Но в случае с Румом со мной происходит что-то странное.