Ведьма созидательного пламени

Кристалл Ангелишь

Её выражение лица в мгновение ока стало бесстрастным, сердце словно оледенело и покрылось толстой коркой льда, который так просто никому не разбить и не растопить, как бы ни старался. Назад дороги нет, и её тон тому подтверждение. Эти тридцать пять дней станут для меня не просто Адом, это будет что-то намного хуже. Что-то, чего я себе даже вообразить не могу. Сейчас я даже не знаю, можно ли верить её словам. Не имею понятия, как разобраться в её эмоциях, когда она постоянно всё держит за холодной маской, которую никак не разбить, хоть ты тресни.

— Ты же сдержишь своё слово? — таким же бесстрастным тоном, каким недавно говорила она, спрашиваю у матери, позволяя

двоим её подчинённым взять меня под руки и начать тащить к камере.

Она мне не ответила. Просто отвернулась с холодным выражением лица и зашагала в обратную сторону, а меня уже грубо швырнули, словно бездомную собаку, в пустую комнату без освещения. Пространства было очень мало, здесь жутко воняло, из-за чего начала болеть голова, а перед глазами плясать чёрные мушки.

Казалось бы, простая мигрень, однако всё не так просто. Это было неспроста, тем более, что в следующую секунду у меня резко подкосились ноги и заболел живот так, словно кто-то по нему со всей нечеловеческой силы треснул кулаком. Чёрные точки стали разноцветными, изо рта потекла кровь, а я только поняла, что лежу на холодном полу, скрутившись калачиком и обняв колени. Мои непривычно острые зубы, преобразовавшиеся в клыки, впились в кожу, но боли от этого я не чувствовала, боль в животе была куда сильнее. Даже на собственную кровь я не обратила внимания.

Я не понимала происходящего. Вот я только оказалась в этой жуткой комнате, как меня скрутило и готово вот-вот наизнанку вывернуть. И всё это за невозможно короткий промежуток времени. Тут же начала посыпать проклятьями свою мать, ведь это её грёбанные способы. Сейчас даже не сомневаюсь, что моя сила восстановится с такими-то методами. Они пытаются меня убить, как и обещали. И ради чего? Ради того, чтобы пробудить этого проклятого дракона!!! Ну, ничего… Я выживу. Обязательно выживу, а потом всем лучше ноги уносить. Даже моей матери. За эти тридцать пять дней обязана побороть свой страх перед ней и стать намного могущественнее, чем прежде.

— Я уже чувствую, как ты меня проклятьями осыпаешь! — расхохоталась мать.

Её голос доносился со всех сторон и давил на уши. Хотелось рвать и метать от боли, взорвать к бездне всё это подземелье с препаратами неизвестного мне направления, и плевать, что всё может взлететь на воздух. Плевать, что обо мне будут думать. Плевать, что постараются истребить другие. Плевать, что меня будут винить в невинных смертях… Я возьму на себя все грехи, уничтожу врагов, а потом отправлюсь в саму Преисподнюю, где продолжу мучить доведших меня до такого состояния.

От злости открываю глаза, отрывая клыки от своих ног, а потом вонзаюсь ими в свою руку так, чтобы клыки прошли насквозь. Кричу от боли, а из горла вырывается утробное рычание, из-за которого начинают дрожать стены. Чувствую жар в груди, он всё нарастает, готовый вот-вот взорваться, но на меня тут же накатывает магия льда, остужая тело и замораживая кровь в жилах, что нисколько не заставило меня задрожать от холода. Зато причинило такую боль, что цепи, появившиеся на моих руках и ногах, тут же порвались и разлетелись обмерзшими колечками на пол. Звук их падения эхом отдаётся от стен, хотя комната не такая уж и большая, чтобы здесь было эхо… Но оно есть, и это странно.

Смешно думать об этом, когда из носа начинает хлестать горячая кровь, а изо рта стекать лава. Стоило случайно посмотреть на своё отражение, как отстранённо заметила, что мои глаза светятся ярко-алым светом, почти как у вампира, но у меня вертикальный зрачок, а ещё в груди хорошо просвечиваются воспламенённые два сердца… Два сердца!

Эпилог

Боль…

За прошедшие пятнадцать дней она была со мной так часто, что мой организм к ней привык настолько, что было совершенно плевать на проходящий через моё тело электрический заряд. На моей шее был шипастый ошейник, который впивался в кожу со всех сторон до самой глотки. Кровь стекала по изуродованной коже вниз, по груди, бёдрам и ногам, а затем капала в лужу крови подо мной. Мои руки и ноги также были в цепях и были натянуты в разные стороны так, что ещё чуть-чуть и меня разорвёт пополам.

За эти дни я успела сорвать голос до такой степени, что из горла не выйдет даже хрипа, а мои глаза с ненавистью смотрят на одну жестокую ведьму, которая сама же все пытки надо мной и проводила, издеваясь по полной программе. Один раз дошло до того, что с меня пытались содрать кожу, но что-то во мне помешало ей продолжить это издевательство. В тот раз её мощным силовым ударом отбросило назад, пробивая толстые стены и отключая все магические сферы в подземелье.

Результат? Его нет… Никаких продвижений нет, кроме моей полутрансформации. Я умирала день за днём и снова воскрешалась неведомым мне способом, но зверь, как и моя магия, молчал. Мои выводы с первого дня были неверны, либо это мать допустила какую-то ошибку. День за днём я вижу её выражение лица, которое больше не кажется таким холодным и бесстрастным, с каждыми сутками в её глазах всё сильнее нарастает напряжение и паника, а ещё страх… Сложно представить, с какими испытаниями мне придётся сегодня столкнуться. Уже надоело… Настолько, что хочется сдохнуть и больше не воскреснуть.

Что-то в её планах пошло не так, поэтому всё испытания стали куда жёстче, чем она планировала. Но всё равно ничего не вышло… Зверь не пробудился до конца, магия не вернулась, но я уже чувствовала её в себе. Она, словно затаившийся хищный зверь, ждала подходящего момента, чтобы вырваться вперёд и уничтожить то, что считает своей жертвой или врагом… Мне остаётся только ждать и с отстранённым выражением лица наблюдать, как мать надо мной продолжает издеваться.

Уже не раз задумывалась над её вменяемостью и никак не могла понять, почему она со мной так поступает. Так, как ни одна мать не поступит со своим ребёнком. Она просто не сможет наблюдать, как тело её ребёнка истекает кровью и корчится от боли со слезами на глазах. Мои слёзы уже давно превратились из обычных в чёрные. Это показывало, насколько сильна была моя ненависть к ней. К той, что дала мне эту жизнь, а сейчас сама же её отнимает снова и снова, а затем возвращает к жизни, постоянно приговаривая «Бездна, у нас осталось времени куда меньше, чем я думала!».

Во мне теперь два сердца, и я чувствую каждое из них. Это странно, с этим не свыкнуться так, как было с болью. Это нужно принять… Моё тело наполовину может обратиться в дракона, то есть человеческое тело покроется золотой чешуёй, отрастут когти на руках и ногах, клыки будут прорезаться, а глаза загораться огнём. Иногда изо рта может литься лава, но это неправильно, если верить словам матери.

Не знаю, что она со мной сделала, но я уже чувствую, что в академии происходит что-то ужасное. Но я здесь и не могу ничего поделать. Сил нет даже на то, чтобы порвать цепи и вырваться на свободу. Только в голове прокручиваются внушительные воспоминания, например, как я уже вырвалась из колодца, вернулась в академию, а там все мертвы, убитые самым жестоким образом. Были даже внушены эмоции, из-за которых вполне мог пробудиться мой зверь, но он, словно издеваясь неизвестно над кем, не хотел этого делать.