Ведьма Западных пустошей
Шрифт:
«А ведь меня проверяли, – подумал Бастиан. – Слишком уж легко и быстро все вышло, я убил вымрака, словно на тренировке. Меня хотели проверить в деле».
Но кто?
Он вытянулся на полке и закрыл глаза. После выбросов энергии Бастиану всегда хотелось спать.
Бастиан редко видел сны, но сейчас его увлекло в яблоневый сад, наполненный солнцем и светом. Еще зеленые яблоки висели на ветках, как звезды, в воздухе плыл терпкий запах сухих трав, над землей с визгом носились стрижи. Светловолосая девушка в платье цвета слоновой
Он никогда не видел ее лица – упрямого, красивого, решительного. Это была девушка, которая сама управляла своей жизнью, жила так, как считает нужным, и не собиралась никому кланяться. Бастиан любил таких, энергичных и смелых, – безвольные барышни, которые всегда подчиняются родительскому решению и не имеют ни одной собственной мысли в голове, были ему не по душе. Он прекрасно понимал, что никогда не сможет поладить с ними.
«Еще одна жертва», – подумал Бастиан и ощутил пронзительную жалость.
На плече девушки сидел маленький сыч, смотрел на Бастиана так, словно собирался немедленно убить и съесть и его, и всех его близких. Это выглядело настолько забавно, что он не сдержал улыбки. Ручной сыч, надо же! Такое может быть только во сне.
– Вы пленница этого дома, – сказал Бастиан. Откуда взялись эти слова, он не знал, но понимал, что это самое главное, что он сейчас может сказать этой красивой, упрямой и несчастной девушке. – Куда ваше сердце зовет вас на самом деле? Сердце, не долг. Вы слушаете его хотя бы иногда?
Сыч потоптался на ее плече и сердито распушился, стал похож на лохматый комочек гнева. Возмущенно пискнул: дескать, как смеет этот уродливый наглец говорить в таком тоне? Кто он такой вообще, откуда свалился на наши головы? Девушка выглядела не менее сердитой – одарив Бастиана опаляющим взглядом, она ответила с плохо скрываемым раздражением:
– Уж точно не в ваши объятия!
Бастиана это не удивило. Он давно привык к тому, что любая девушка предпочтет старого развратника, но с лицом без шрамов, чем его – богатого, щедрого, но изуродованного ножами рабовладельцев с улицы Чудес.
– Да спаси меня Господь от такого ужаса! – весело воскликнул Бастиан, и девушка развернулась и посмотрела на него с таким забавным возмущением и обидой, что он невольно рассмеялся – и в следующий миг уже целовал ее. И девушка, которая задохнулась было от гнева, почти сразу же откликнулась на его поцелуй.
Сыч издал громогласный вопль, полный презрения и ненависти, и улетел. Бастиан прижал незнакомку к себе – острые локти, теплое тело, нежные ключицы, светлые волосы, упавшие на плечи, – и подумал, что никогда еще не был настолько счастливым и несчастным одновременно.
Как и эта гордая и несчастная девушка в его руках. Она тоже была счастлива, он это чувствовал всем сердцем…
– Милорд?
Бастиан открыл глаза – в дверях стоял проводник, держал в руках швабру. От вымрака не осталось и пятна
– Инеген через четверть часа, милорд, – сказал проводник с опасливым уважением. – Не замерзли?
Бастиан покосился в сторону разбитого окна. Осколки стекла были оплавлены – верный знак магического нападения. Значит, вымрак ему не приснился, он действительно сражался с чудовищем и победил его. В купе было свежо, день клонился к вечеру.
Интересно, застанет ли он кого-нибудь в полицейском участке? Или в Инегене поздно приходят на службу и рано уходят с нее?
– Не замерз, – ответил Бастиан и, притянув к себе сумку, убрал документы по делу. – Все в порядке, спасибо.
Проводник кивнул и закрыл дверь.
Бастиан до сих пор чувствовал ласковое тепло девичьего тела в своих руках. Ему редко что-то снилось, и он забывал сны сразу же, как только просыпался, но этот сон впечатался в его разум так, словно это было воспоминание: яркое, дразнящее, безнадежное.
Он посмотрел в окно – впереди лежали черепичные крыши Инегена. Тонкий шпиль собора царапал небо, солнце ласкало зелень многочисленных садов.
На мгновение Бастиану показалось, что он видит сыча, летящего над городом.
Когда господин Марк Арно, полицмейстер Инегена, говорил с Аделин, то ей казалось, что он думает о том, как бы договориться о свадьбе. Не с ним, разумеется, господин Арно был давно и прочно женат на даме, которая имела колоссальный вес, гренадерский рост и красноречивое прозвище Медведиха, но у него был младший сын, и его до сих пор ни к кому не пристроили.
И стоило Аделин прийти в полицейский участок, чтобы продлить регистрацию, как господин Арно начинал заводить пространные разговоры о том, что негоже молодой девице из благородного дома быть все время одной, и хозяйка-то она замечательная, и никто о ней дурного слова не скажет, так что не пришла ли пора подумать о тех приятных вещах, которые такой девице может предложить супружество с достойным молодым человеком… Аделин улыбалась, клятвенно обещала как-нибудь зайти на ужин и поближе познакомиться с Арно-младшим, с которым пока лишь обменивалась приветствием при встрече на улице, а затем забирала желтую книжечку регистрации и уходила.
Иногда ей казалось, что это какая-то игра, в которую они с полицмейстером играют просто от провинциальной скуки. В конце концов, девушке положено быть замужем. Особенно если эта девушка владеет большим домом и землями, а на счетах у нее миллион карун отцовского наследства, которое постоянно преумножается от грамотного вложения в ценные бумаги.
Входя в полицейский участок, Аделин предчувствовала знакомые разговоры и мысленно вздыхала, готовясь давать те ответы, которые успели ее утомить. Что ж, игра есть игра, таковы ее правила… Но, подойдя к открытой двери кабинета господина Арно, она вдруг застыла, словно наткнулась на невидимую преграду.