Ведьма.
Шрифт:
Ведьма поежилась. Кант залез на колени. Она машинально поглаживала кота, мысли были далеко. Теперь уже осмелевший парень первым решил нарушить повисшую тишину:
– Так поможете? От вас пахнет беспокойством.
– Нет, да… – ведьма вдруг растеряла все то напускное, что в первые минуты знакомства наводило робость на мальчика. – Понимаешь, я легко могу сводить незнакомых людей, ворожить… В родовые истории я не лезу.
– Но… Может, попытаетесь? Хоть немножечко? –
– Так, слушай, – встряхнулась ведьма. Мальчик почувствовал мандариновые нотки бодрости, исходящие от девушки, заполировавшие необъяснимую боль, которая напоминала его личную. Эта боль была тоской по маме, мальчик не мог ее спутать. Сильная. Очень. В букете было что-то еще, очень едкое и незнакомое. Он хотел бы расспросить ведьму, но стеснялся.
– Надо проветриться. Вон у Канта корм закончился. Пойдем-ка прогуляемся, а? Заодно сверим ощущения. Любопытная у тебя способность.
Они вышли из офиса. По коридору мимо прошагал бородатый мужик, ведьма едва кивнула ему, приветствуя. Когда тот скрылся за поворотом, ведьма уставилась на мальчика:
– Я чувствую сильное любопытство. Ваше ожидание… – поняв, чего от него хотят, забормотал мальчик.
– Да нет, скажи, что ты почувствовал между мной и бородачом? – перебила ведьма.
– Ну… Э… Как это там называется, сейчас… – мальчик сморщил лоб, пытаясь найти то самое слово. – Влечение, фух. Вот, – и густо покраснел.
– Хех, хотелось бы подробнее расспросить про букет эмоций, но общую канву ты уловил, – улыбнулась ведьма, наверное, в первый раз за день, и на ее щеке появилась ямочка.
Выходя, Регина хлопнула тяжелой дверью бизнес-центра.
– А вот вахтерша, она вас как бы это… Не любит, очень не любит, – пробормотал мальчик.
– Хах, и снова в точку, юный нюхач, – почему-то пахнуло радостью. Одной на двоих.
– Мороженого хочешь? Кант не оголодает, если мы тут немного посидим. Не спешишь?
Митя тряхнул головой. Он никак не ожидал, что их знакомство будет разворачиваться именно так. Скажи кто-нибудь с утра, что после уроков он будет есть с ведьмой мороженое на лавочке, он бы не поверил.
Они уселись на ближайшую к киоску скамейку и могли сойти за брата с сестрой. Мальчик что-то говорил вполголоса Регине, а та вглядывалась в прохожих и порой хихикала, как это делала бы ровесница:
– О-о-о, а это, это человек, проснувшийся не с той ноги, то ли кофе гадкий ему подали в кафе, то ли еще чего. От него пахнет легким разочарованием, – комментировал Митя прохожих.
Ведьме
Мороженое заканчивалось быстрее, чем предполагала Регина. Ей не хотелось лишать Митю надежды. Все-таки первый ребенок, обратившийся к ней за помощью, да и дело непростое: «Додумался ведь… Мать приворожить…»
Мальчик почувствовал, что от ведьмы пахнуло грустью, но запах тут же поменялся.
«Обычные люди так легко не переключаются… Точно ведьма», – подумал парень, вспомнив завуча из школы, от которой разило тухлым запахом уныния, легко переходящего в гнев. Никаких проблесков других эмоций за все время учебы он так и не учуял:
– Знаешь, я думаю, что мы можем кое-что попробовать. Сможешь прийти завтра и принести с собой что-нибудь мамино, что тебя греет?
– У меня завтра шесть уроков, думаю, в районе трех смогу. А что это может быть?
– Включи свою чуйку, подумай носом, – рассмеялась ведьма. – Значит, в три.
Мальчика обдало волной разряженной заботы, очень похожей на те волны, на которых он привык качаться каждый день. Особенно утром и перед сном – волны маминой заботы.
***
Ключ повернулся в двери, когда Митя дорешивал последний пример. Математика нравилась ему своей стройностью и однозначностью. «Хоть где-то есть что-то постоянное», – подумал он. Но тут же вспомнил о маме, и эта мысль показалась совсем не бодрящей, скорее, наоборот.
– Привет, мам, я тебя заждался, – встретил он ее на пороге. Надежда, что эти слова найдут отклик, не угасала. Быстро подхватил тяжелые пакеты, на что мама только пробурчала, снимая пальто.
– Не ел без меня, что ли? Мог бы сам разогреть. Так, Мить, по пакетам: если шаришься, можешь и разобрать.
«Мда… ничего не поменялось», – внутри теплилась надежда, что ведьма все-таки что-то подшаманит, подкрутит, поменяет, но заботой и любовью от мамы и не пахло, больше пахло как от той раздраженной вахтерши бизнес-центра.
Наматывая на вилку лапшу по-флотски – мама всегда почему-то делала ее из спагетти, а Мите больше нравилось, как готовит мама Степы, его лучшего друга, – с макаронинами, которые можно было тыкать вилкой, – мальчик впал в задумчивость: какой такой предмет, связанный с мамой, нужно принести завтра, что может греть его?
– Мить, ты заснул, что ли? Доедай и выходи из-за стола!
Конец ознакомительного фрагмента.