Ведьма
Шрифт:
— Так вы советуете принять предложение из РГГУ?
«Терпение, только терпение» — еще раз сказала себе Инга. Ей часто приходилось иметь дело с такими вот перепуганными взрослыми детьми, задавленными собственными авторитарными родителями. Не самые безнадежные клиенты, конечно, но и не самые простые. Они приходят за советом и помощью, подсознательно ищут того, кто примет за них нужное решение — а их надо учить самостоятельности.
— Вита, я не астролог и не лайф-коуч. Планировать твою жизнь — не моя задача. Моя — сделать так, чтобы тебя не мучили кошмары. А их порождает
— Разве это плохо — любить маму?
— Любить человека и жить по его указке — не одно и то же, — ответила Инга и закрыла блокнот.
Ярослав и Валентина тем временем сидели среди подушек и пуфиков, пили… ну, не чай, а итальянский красный сухарик, и беседовали о кинематографе.
Валентина очень приятно удивилась, обнаружив в лице Ярослава весьма продвинутого синефила. Сама она закончила факультет искусствоведения, и случай обсудить искусство с человеком, способным связать два слова, выпадал не так часто. А что человек водопроводчик — так и сама она тоже не профессор…
— Мне кажется, те, кто говорит, будто понимает фильмы Джармуша, просто заливают.
— Я понял. Да там и особо понимать нечего.
— Да ты заливаешь.
— Ладно. Спроси меня, что тебе непонятно.
— Вот «Сломанные цветы» о чем?
— Это про мужика, который продолбал свою молодость. А когда решил хоть что-то вернуть, увидел, что уже поздно.
Логично, подумала Валентина.
— А при чём тут розовый цвет?
— Да чисто по приколу.
Она вдруг увидела, что Ярик смотрит куда-то ей за спину, оглянулась… ничего.
— Извини, — сказал он. — Пойду долг природе отдам.
Валентина а пожала плечами: что за вопрос? Ярослав скрылся в ванной. Из-за двери донесся шум воды.
Валентине стало смешно. Человеку под сорок, а все стесняется, что мочится, как все нормальные люди.
Ярослав запер за собой дверь, включил воду, чтоб Валя не слышала разговор с матерью.
— Ну, что тебе теперь не так? Чем Валя оказалась нехороша?
— Да все в порядке с твоей Валей! — отмахнулась Ольга. — А вот на девочке печать смерти.
— На какой девочке?
— Тормоз ты от бульдозера. На Ингиной клиентке.
— Опять подслушиваешь?
— Тебе что важнее — моё облико морале, или жизнь человеческая?
Ярослав закрыл крышку унитаза и сел.
— Ну от меня-то ты чего хочешь?
— Подкинь ей мой прах. Хочу на ее мамашу посмотреть.
— А что там за мамаша?
— Не знаю пока. Но есть у меня подозрения…
Едва Вита вышла из офиса Инги на лестницу, как тут же буквально влетела в мужчину, поднимавшегося снизу. Он чуть не сшиб Виту с ног, но в последний момент успел придержать ее одной рукой, а другой ухватиться за перила. Вита вскрикнула и уронила сумочку.
— Осторожнее! — упрекнула она неуклюжего торопыгу, и тут же узнала в нем кого-то смутно знакомого.
— Тысяча извинений! Вам не больно? — он наклонился и поднял ее сумочку.
— Нет,
— Да, я понимаю, нельзя так наскакивать на людей… поверьте мне, я сделал это нечаянно, и, сделав это нечаянно, я сказал: «Простите меня». По-моему, этого достаточно.
Вита нахмурила лоб. Фраза тоже показалась ей знакомой.
— Конечно, достаточно… — проговорила она, пытаясь вспомнить, где видела этого человека и слышала эту фразу.
— «Три мушкетера», — пришел на помощь «толкач». — Не помните?
— Да, действительно, — Вита засмеялась. — Я должна вызвать вас на дуэль?
Он достал из нагрудного кармана визитку.
— Как вам будет угодно. Если нужна будет помощь — любая, подчёркиваю — любая, не обязательно с водопроводом или электричеством — обращайтесь.
«Ярослав Толомаев», — прочитала Вита. Ну конечно же, водопроводчик, который мешал проводить сеанс! Вот, где я его видела.
— Я к вам не клеюсь, вы не подумайте, — он поднял руки жестом «сдаюсь». — А то бы я просил ваш телефон, а не давал свой; но я же не прошу. Просто я вас грубо толкнул в самом деле и задолжал вам помощь.
Вита спрятала карточку в кармашек сумки, чтобы не обидеть этого странного, но довольно симпатичного водопроводчика.
Дверь за ее спиной открылась, на пороге показалась Инга.
— Ярослав, как вы кстати, — сказала она устало. — Зайдите ко мне, разговор есть.
Хотя Инга начала с легкой выволочки за приставание к ее клиентке, Ярослав понимал, что ее не это волнует. Обругать его интеллигентно она могла и в подъезде, для этого не обязательно звать в офис. Так что он молча дождался конца раздраженного монолога, после которого Инга перешла к делу:
— Вообще-то я хотела с вами поговорить как с… экспертом в области сверхъестественного.
— Внимательно слушаю, — кивнул он, устраиваясь в кресле поудобнее.
— Скажите, сколько правды в, э-э-э… народно-популярных представлениях о вампирах? Сильвестр ходит при дневном свете — несколько это типично?
— Он носит темные очки и «федору», ездит в автомобиле, на прямой свет не выползает, — объяснил Ярослав. — Бьюсь об заклад: он и вас выбрал в психотерапевты, потому что у вас очень затененный двор-колодец, а от парковки к вам дорога через аллею, где все время тень деревьев. Он из тех кровососов, что выбрали мимикрию под человека, он приучал себя к дневному свету десятилетиями — но под прямыми лучами солнца и ему будет довольно кисло.
— Но прахом он не рассыплется?
— Нет, солнце убивает их медленно, как нас огонь. Чтобы упырь на солнце рассыпался прахом, нужно минут десять под прямыми лучами.
— А что убивает мгновенно и наверняка? Кол?
— Кол в сердце. Пуля.
— И после смерти вампир рассыпается прахом? Всегда?
— Без вариантов.
— Э-м-м… в видении прошлого Сильвестра был офицер-вампир, которого он застрелил… Но прахом тот не рассыпался.
— Так стреляли же, наверное, свинцом, а не серебром. От свинцовой пули в сердце у вампира только сердце остановится — на время. Только что ему, он и так мертвый.