Ведьмак (большой сборник)
Шрифт:
— Не очень.
— Ну и славно. Постараюсь больше не вспыхивать. Итак, я сказала: там, во рву, играют десять ребятишек. Выберешь одного, который покажется тебе самым подходящим, заберешь, и, о боги, сотворишь из него ведьмака, ибо таково Предназначение. А если не Предназначение, то моя воля.
Он посмотрел ей в глаза, низко поклонился.
— Королева. Шесть лет назад я доказал тебе, что есть нечто более могущественное, нежели королевская воля. Ради богов, ежели таковые существуют, докажу тебе это еще раз. Ты не принудишь меня сделать выбор, делать который я не хочу. Прости за форму, не за
— Под моим дворцом есть глубокие ямы. Предупреждаю: еще немного, еще слово — и ты закончишь в них свою жизнь.
— Ни один мальчик из тех, что играют во рву, не годится на роль ведьмака, — медленно проговорил он. — И среди них нет сына Паветты.
Калантэ прищурилась. Он даже не дрогнул.
— Пошли, — сказала она наконец, развернувшись на каблуках.
Он последовал за ней между рядами цветущих кустов, между клумбами и живыми изгородями. Королева прошла в ажурную беседку. Там, вокруг стола из малахита, стояли четыре больших плетеных ивовых кресла. На покрытой жилками плите, поддерживаемой четырьмя грифонами, стоял кувшин и два серебряных кубка.
— Садись и налей.
Она выпила, подняв в его сторону кубок, резко, солидно, по–мужски. Он, не садясь, ответил тем же.
— Садись, — повторила она. — Я хочу поговорить.
— Слушаю.
— Откуда ты знаешь, что среди детей во рву нет сына Паветты?
— Я не знал. — Геральт решился на откровенность. — Я бросил наобум.
— Так. Можно было догадаться. А то, что ни один из них не годится на роль ведьмака? Это правда? И как ты определил? С помощью магии?
— Калантэ, — тихо сказал он. — Мне не надо было ни определять, ни проверять. В том, что ты сказала раньше, была чистая правда. Годится любой ребенок. Все дело в селекции. Последующей.
— О боги моря, как говаривал мой вечно отсутствующий муж, — рассмеялась она. — Так все это неправда? Все пресловутое Право Неожиданности? Легенды о детях–нежданчиках, о тех, кто встречается первым? Так я и думала! Все — игра! Игра со случаем, забавы с судьбой! Но это чертовски опасная игра, Геральт.
— Знаю.
— Игра с чьим–то несчастьем, несправедливостью. Зачем, скажи мне, заставлять родителей или опекунов давать такие трудные и тяжелые клятвы? Зачем отбирают детей? Ведь кругом полно таких, отбирать которых нет нужды. По дорогам шастают ватаги бездомных и сирот. В любой деревне можно чуть не даром купить ребенка, в голодную пору любой кмет охотно продаст, что ему, он тут же заделает другого. Тогда зачем же? Зачем ты заставил поклясться Дани, Паветту и меня? Зачем явился точно через шесть лет после рождения ребенка? И почему, черт побери, не хочешь его взять, почему говоришь, что он тебе ни к чему?
Геральт молчал.
— Молчишь, — отметила Калантэ, покачав головой и откидываясь на спинку кресла. — Подумаем над причиной твоего молчания. Логика — мать знания. И что же она нам подсказывает? Что мы, так сказать, имеем? Ведьмака, ищущего Предназначение, укрытое в странном и сомнительном праве Неожиданности. Ведьмак находит это Предназначение. И вдруг отказывается от него. Ему, видите ли, не нужен Ребенок–Неожиданность. Лицо у него каменеет, в голосе — лед и металл. Он считает, что королева — как ни говори, женщина — даст себя обмануть, сбить с толку кажущейся
Он медленно поставил кубок на стол. Медленно, чтобы звоном серебра о малахит не выдать дрожь рук, которую унять не мог.
— Нет?
— Ты права.
Она быстро наклонилась, схватила его руку. Сильно сжала.
— Ты вырос в моих глазах, — сказала она и улыбнулась. Улыбка была хорошей. Невольно, наверняка невольно, он ответил улыбкой.
— Как ты догадалась, Калантэ?
— Я не догадалась, — она не отпустила его руку. — Бросила наобум.
Они одновременно рассмеялись. Потом долго и молча сидели среди зелени и запаха черемухи, тепла и бренчания пчел.
— Геральт?
— Да, Калантэ.
— Ты не веришь в Предназначение?
— Не знаю, верю ли я вообще во что–нибудь. А что до Предназначения… Боюсь, одного его недостаточно. Нужно нечто большее…
— Хочу тебя спросить. Что с тобой? Ведь вроде бы ты и сам был Неожиданностью? Мышовур утверждает…
— Нет, Калантэ. Мышовур имел в виду совершенно другое. Мышовур… Он–то, пожалуй, знает. Но пользуется удобным мифом, когда ему выгодно… Неправда, будто я был тем, кого застали дома, хоть и не ожидали. Неправда, будто именно поэтому я стал ведьмаком. Я самый обыкновенный подкидыш, Калантэ. Нежеланный, незаконнорожденный сын некоей женщины, которой я не помню. Но знаю, кто она…
Королева проницательно взглянула на него, но ведьмак не продолжал.
— Неужто все рассказы о Праве Неожиданности — легенды?
— Все. Случай трудно назвать Предназначением.
— Но вы, ведьмаки, не перестаете искать?
— Не перестаем. Но это бессмысленно. Вообще бессмысленно все…
— Вы верите, что Дитя Предназначения пройдет через Испытания без риска?
— Мы верим, что такому ребенку не понадобятся Испытания.
— Один вопрос, Геральт. Совершенно личный. Разреши?
Он кивнул.
— Как известно, нет лучшего способа передать наследственные свойства, чем естественным путем. Ты прошел Испытания и выжил. Если тебе так нужен ребенок с особыми свойствами и сопротивляемостью… Почему бы тебе не найти женщину, которая… Я бестактна, да? Но, похоже, я отгадала?
— Как всегда, — грустно улыбнулся Геральт, — ты безошибочно делаешь выводы, Калантэ. Угадала, конечно. То, о чем ты говоришь, для меня недостижимо.
— Прости, — сказала она, и улыбка сошла с ее лица. — Что ж, это по–людски.
— Это не по–людски.
— Да?.. Значит, ни один ведьмак…
— Ни один. Испытание Травами, Калантэ, ужасно. А то, что с мальчиками происходит во время Трансмутации, еще страшнее. И необратимо.
— Только ты уж не раскисай, — буркнула она. — Это тебе не к лицу. Неважно, что с тобой вытворяли. Результат я вижу. На мой вкус, вполне удовлетворительный. Если б я могла предположить, что ребенок Паветты когда–нибудь станет таким, как ты, я не колебалась бы ни минуты.
— Слишком велик риск, — быстро сказал он. — Как ты и думаешь. Выживают самое большее четверо из десяти.