Ведьмак (большой сборник)
Шрифт:
Лучница глянула внимательно и критически, потом сказала:
— Просто тебе ухо оторвало. Ничего страшного.
— Тебе легко говорить. Я, понимаешь ли, любил это ухо. Помоги чем–нибудь обмотать, а то кровь за ворот течет. Где Лютик и Ангулема?
— В халупе, с пилигримами… А, зараза…
Затопали копыта, из тумана галопом вынеслись три наездника на боевых конях. Развевались плащи, трепыхались флажки на пиках. Еще не умолк их боевой клич, а Геральт уже ухватил Мильву за руку и затащил под телегу. Не следует шутить с теми, кто нападает, вооруженный четырнадцатифутовыми
— Вылазь! — Кони рыцарей рыли подковами землю рядом с телегой. — Бросай оружие и вылезай!
— Повесят! — буркнула Мильва. И вполне могла быть права.
— Эй, голодранцы! — звонко рыкнул один из рыцарей, у которого на щите была нарисована черная бычья голова на серебряном поле. — Эй, шелупонь, повесим, слово чести!
— Слово чести, — подхватил юношеским голосом другой, вооруженный одноцветным голубым щитом. — На месте иссечем!
— Эге–гей! Хватит! Стоять!
Из тумана возник на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски. Ему наконец–то удалось поднять искореженное забрало шлема, из–за которого теперь торчали буйные светлые усы.
— Освободить их, да поживее! — крикнул он. — Это не грабители, а честные и порядочные люди! Девушка мужественно встала на защиту пилигримов, а этот кавалер — прекрасный рыцарь!
— Прекрасный рыцарь? — Бычья Голова поднял забрало шлема, весьма недоверчиво пригляделся к Геральту. — Слово чести! Быть не может!
— Слово чести! — Шахматный Рыцарь ударил себя кулаком по нагруднику лат. — Быть может! Даю слово! Этот мужественный кавалер жизнь мне спас, когда я оказался в тяжелейшем положении, поваленный на землю бандюгами. Его зовут Геральт из Ривии.
— Герб?
— Я не могу выдавать, — проворчал ведьмак. — Ни настоящего имени, ни герба. Дал рыцарский обет. Я — странствующий Геральт.
— О–о–о–о! — завопил вдруг знакомый нахальный голос. — Гляньте–ка, кого кот принес! Ну, говорила ж я тебе, тетечка, что ведьмак наверняка придет нам на помощь!
— И в самую пору! — крикнул подходящий с Ангулемой и группой перепуганных пилигримов Лютик, несущий лютню и свою неразлучную тубу. — Ни на секунду раньше! У тебя изумительное чувство драматизма, Геральт. Ты должен писать пьесы для театров!
Он вдруг умолк. Бычья Голова наклонился в седле, глаза у него загорелись.
— Виконт Юлиан?
— Барон де Пейрак–Пейран?
Из–за дубов выехали еще два рыцаря. Один, в горшкообразном шлеме, украшенном очень удачно выполненным чучелом белого лебедя с раскинутыми крыльями, вел на аркане двух пленных. Второй рыцарь, странствующий, но практичный, готовил веревки и подыскивал соответствующий сук.
— И не Соловей. — Ангулема заметила взгляд ведьмака. — И не Ширру. Жаль.
— Угу, — согласился Геральт. — Но попытаемся исправить дело. Милсдарь рыцарь…
Но Бычья Голова — он же барон де Пейрак–Пейран — не обращал на него внимания. Видел он, казалось, одного только Лютика.
— Слово чести, — протянул он. — Да уж не подводит ли меня зрение? Это ж милостивый государь виконт Юлиан собственной персоной!
— Что еще за виконт Юлиан? Кто таков? — полюбопытствовал ведьмак.
— Это я, — вполголоса сказал Лютик. — Не вмешивайся, Геральт.
— Да уж, вот обрадуется госпожа Анарьетта, — повторил барон де Пейрак–Пейран. — О, уж да. Слово чести! Всех вас забираем в замок Боклер. Только без отговорок, виконт, никакие отговорки и слушать не стану!
— Часть разбойников сбежала. — Геральт позволил себе довольно холодный тон. — Для начала предлагаю их выловить. Потом подумаем, как продолжить столь увлекательно начавшийся день. Как вы на это, милостивый государь барон?
— Слово чести, — сказал Бычья Голова. — Ничего из этого не получится. Погоня невозможна. Преступники сбежали за ручей, а нам за ручей даже ногой ступить нельзя, даже краешком копыта. Тамошняя часть леса Мырквид — неприкосновенное святилище, святая святых в соответствии с компактатами [34] , заключенными с друидами милостиво правящей в Туссенте ее высочеством княгиней Анной–Генриеттой…
34
Договор, соглашение (от лат. compactum).
— Но туда сбежали разбойники, черт побери, — в бешенстве прервал Геральт, — и теперь начнут в этой святая святых людей мордовать и убивать! А мы тут о каких–то компактатах чушь несем…
— Мы дали рыцарское слово! — Похоже, барону де Пейрак–Пейрану подходила бы на щите не бычья, а баранья голова. — Нельзя никак! Компактаты! Ни шагу на друидскую территорию!
— Кому нельзя, тому не можно, — фыркнула Ангулема, таща за трензеля двух бандитских лошадей. — Кончай пустой треп, ведьмак. Едем. У меня еще не закончены расчеты с Соловьем, а ты, если не ошибаюсь, хотел бы малость потолковать с полуэльфом.
— Я с вами! — сказала Мильва. — Подыщу только какую–нибудь кобылу.
— Я тоже, — пробормотал Лютик. — Я тоже с вами…
— О, что нет, то уж нет! — воскликнул бычьеголовый барон. — Слово чести, милсдарь виконт Юлиан поедет с нами в замок Боклер. Княгиня не простит нам, если мы его встретим, да не привезем. Вас не задерживаем, вы свободны в своих планах и свершениях. Как друзей виконта Юлиана ее высочество госпожа Анарьетта с удовольствием достойно приняла бы в замке и знатно угостила, но ничего не поделаешь, если вы брезгуете приглашением…
— Мы не брезгуем, — прервал Геральт, грозным взглядом удерживая Ангулему, которая за спиной барона выделывала согнутой в локте рукой всяческие паскудные и обидные жесты. — Мы далеки от того, чтобы брезговать. Мы не преминем поклониться княгине и воздать ей соответствующие почести. Однако вначале докончим то, что докончить обязаны. Мы тоже дали слово, можно даже сказать, тоже заключили кое с кем компактаты. Как только мы с ними разделаемся, незамедлительно направимся в замок Боклер. Прибудем туда тотчас и в обязательном порядке.