Ведьмак Гера. Город мертвых
Шрифт:
– Долго ещё? – спросил Герасим, разглядывая чёрный дым, клубившийся над городом, который становился всё ближе и ближе.
– Нет, с час ходу будет, – прикинул Митрич, задумавшись на секунду, – до канализации. А там ещё столько же, считай… Там туннель обвалился и всё, шабаш! Дерьмо потекло наружу, говёной речкой, да прямо в речку обычную, – он засмеялся, – так что у нас в деревнях воду только из колодцев пьют!
– Странно, как же так получилось? В городе есть канализация, вода и свет… думаешь, мертвецы постарались? А если и так, если только допустить, что зомби с гнилыми мозгами обеспечили городу
– Бог его знает, кто там и чего, – Митрич грустно вздохнул, – нам бы выбраться отсюда, а, Гера?
– Я сделаю всё, что от меня зависит, а там наверху дальше разберутся, как быть, – пообещал ведьмак, добавив мысленно: «Правда, кто его знает, сколько они там будут разбираться с моими данными. Да и вообще, сначала бы неплохо найти эту хреновину…»
Митрич уходил от дороги всё дальше, пока она не скрылась из виду. Чем ближе они подходили к городу, тем чаще им встречались брошенные дома. В основном одноэтажные, некоторые – с провалившейся крышей. Давно забытые жилища смотрели на мир разбитыми окнами, через которые Герасим видел мебель, лежащую кверху ножками, кучи хлама и осыпавшейся штукатурки. На фоне видимых следов запустения отсутствие дверей или упавший забор казались чем-то совершенно логичным и прекрасно вписывающимся в общую картину.
Между тем облака посторонились, пропуская солнце. Небесное светило подарило земле теплый свет, вдохнув немного жизни в место, в котором правил балом дух уныния и запустения.
Впереди, шагов в сотне, Герасим увидел одноэтажный дом, построенный из белого кирпича, который почернел от пожара. Одно окно закоптилось, второго не было – в раме остались лишь острый кусок стекла.
– Ого! Это как же… – пробормотал Митрич, сбавив шаг.
– Что-то не так? – спросил ведьмак, посмотрев на спутника, и оглянулся по сторонам. Кажется, всё было «так», если, конечно, не считать полного запустения, царящего здесь повсюду.
– Дом – видишь? – Митрич показал на жилище, которое привлекло внимание ведьмака. – Там жила Ольга Ильинична с внучкой… девочкой маленькой, лет пять ей. Отец умер в прошлом году, а мать… того, вместе со всеми в городе – забрали её. Господи, неужто свечку забыли?!
– Чёрт, если так, то печально, – в голосе Герасима прозвучала досада и сожаление.
– Да может живы? – спросил Митрич с надеждой, посмотрев на него.
– Ну, ладно, пойдём, посмотрим, что там… тем более, я вижу, тебе неймётся разузнать, – Герасим едва заметно улыбнулся одним уголком рта.
– Да надо бы! Пошли, раз ты не против! – Митрич, довольно «крякнув», прибавив ходу, но тут же переменился в лице, погрустнев. Ещё бы, скорее всего, никакого повода для радости не предвиделось…
Пройдя шагов с пятьдесят, может, чуть больше, ведьмак тоже посерьёзнел: дотронувшись рукой до шеи, он внимательно осмотрел на выгоревший дом, от которого остались одни стены, да крыша. Митрич, кажется, лишился последней надежды обнаружить живых. Глубоко вздохнув, проводник подходил к дому медленно, словно нехотя.
И
– Ах ты, господи! Иришка! – радостно воскликнул Митрич, и собрался было бежать к дому, но его остановила рука ведьмака, который почему-то не спешил выручать малютку. – Ты чего?! – возмутился он и крикнул: – Ириша! Беги к нам!
– Стой, говорю, пусть сюда идёт! – снова придержал его Герасим.
Головка Иришки, торчавшая в окне, исчезла и через мгновение девочка, одетая в белое платьице, выбежала из обгоревших развалин и понеслась к взрослым, смеясь и радостно улыбаясь, правда, смех её казался каким-то вымученным, притворным.
– Ты чего, Гера, обалдел?! Помочь надо! Это ж Алёны Ильиничны девчонка! Что ж теперь осталось у внученьки! – возмущался Митрич, побагровев.
– Внученьки-внученьки… – передразнил Герасим, смотревший не отрываясь на маленькую девочку, которая была уже шагах в десяти, –… хуй тебе в рученьки! Стой рядом!
В одно мгновение Герасим бросил на землю свой чемоданчик, выхватил серебряный меч и сделал знак аард левой рукой! Мощный телекинетический удар попал прямо в девочку! «Внученька» рассыпалась, превратившись в кучу пепла, которую тут же развеял подувший ветер.
– Что… что ты сделал, Гера?! Что это такое, а? Как, как это? – забормотал Митрич, находящийся в состоянии легкого ступора.
– Я сделал знак аард, – проговорил Герасим, оглядываясь по сторонам, – но ты об этом не думай! Смотри во все глаза и кричи, если увидишь внученьку! Да от меня не отходи!
Только ведьмак предупредил ошалевшего Митрича, как у того за спиной в буквальном смысле «надуло» внучку Алёны Ильиничны! Тысячи пылинок собрались в единое целое, образуя маленькую фигурку, у которой появились рыжие волосы, голубые глаза, полные губы, искривившиеся в злобном смехе. Девочка бросилась к Митричу и едва успела схватить за ногу! К счастью Герасим успел вовремя сделать знак ирден – под ногами ребенка появилась магическая пентаграмма, удерживающая «внученьку» на месте.
Митрич скривился от боли и поскорее отошел в сторону, глядя то на девочку, то на раненную ногу. Одного её прикосновения оказалось достаточно, чтобы продырявить штаны и обжечь ногу. Кожа, которой коснулась маленькая ручка, покрылась красными волдырями.
– Жжёт, сука… – простонал Митрич.
– Ничего, жить будешь, – сказал ведьмак, бегло осмотрев рану.
Ведьмак взмахнул мечом и нанёс мощный удар снизу, рассекая чудовище пополам! Создание, принявшее облик ребенка, рассыпалось в груду тёмного пепла, из которой тотчас надуло старушку лет шестидесяти, одетую в цветастую кофту и чёрную юбку, которая дёрнулась было в сторону, но магическая ловушка ирден надежно удерживала её на месте.