Ведьмин бал (сборник)
Шрифт:
Ника с трудом села на кровати.
– Что такое? – зевая, спросила она.
– Да ничего. Если не считать того, что скоро темнеть начнет, а ты все валяешься в постели.
– И что? Мне нельзя отоспаться после стольких ранних подъемов?
– Скажи лучше – после того, как ты легла на рассвете. Бабушка за тебя волнуется!
– Скажи ей, что со мной все в порядке, – пожала плечами Ника.
– Ага, она как глянула на тебя, так сразу в это и поверила! Ты выглядишь будто всю ночь вагоны разгружала!
– А вдруг разгружала? –
– Ну, это с тебя станется!
Ника лениво потянулась, попыталась встать, но снова хлопнулась головой на подушку и осталась так лежать.
– Ну ладно, – сказала я. – Хочешь спать, так спи, не буду тебе мешать.
– Нет-нет, – она с трудом, но все же поднялась. – Вставать все-таки надо. Чтоб бабушку твою не расстраивать.
Она действительно встала – и часа два без толку бродила по дому, как сонная муха. Она села с нами за стол, но есть почти ничего не стала, только чаю выпила. Бабушка, глядя на нее, все больше хмурилась и качала головой, а потом вдруг отвела меня в сторонку и спросила:
– Слушай, ты ночью куда выходила?
– Никуда я не выходила.
– Значит, это она, – сделала вывод бабушка и тяжело вздохнула.
– Ника куда-то выходила?!
Оказалось, бабушка утром встала и обнаружила, что входная дверь открыта настежь и на пороге грязь. Потому-то она и сделала мне утром замечание, которое я привычно проигнорировала. И получалось так, что это могла быть только Ника. Причем поход в туалет исключался – санузел находился в доме.
– Пойду спрошу, – сказала я, но бабушка только покачала головой:
– Не стоит. Вряд ли это что-то даст.
Я, однако же, отправилась в нашу комнату и увидела, что Ника сидит у окна и в лучах вечернего солнца играет своим перстнем.
– Слушай, – спросила я без предисловий. – Ты почему так поздно легла?
– Я читала…
– И много прочитала? Две страницы?
– Не знаю, – флегматично ответила она. – Может, и две.
– Кому ты лапшу вешаешь! Куда ты ночью ходила?
– Какая тебе разница? Это мое личное дело.
Умеет же она так! Ответила усталым, сонным голосом – и вместе с тем таким тоном, что возражать я не рискнула. Так мы с ней и сидели молча, а на дворе тем временем темнело. Наконец, Ника поднялась, нетвердой походкой прошлась по комнате, разминаясь.
– Ну что, а мне покажешь свои фотки? – спросила она.
– Ну ладно, смотри.
Она взяла обе фотографии, долго рассматривала, то приближая к глазам, то, наоборот, отводя подальше.
– Талантливо сделано, – одобрила она наконец. – Ловко Тарасик все подметил. Глаз – алмаз! Я уже молчу про эти футболки – как по заказу оформили.
– Да, мне лошадка понравилась, – кивнула я.
– Ты лучше скажи – тебе он нравится? – Ника указала на фотографии.
Я немного помолчала и чуть заметно
– Ну, я так и поняла, – одобрительно улыбнулась моя подруга. – Рада за тебя, хороший выбор. А то я уж было испугалась, что ты на Стаса заглядываешься… Ну, ошиблась – и слава богу. И надеюсь, что у тебя все будет хорошо.
Я внимательно ее слушала, мнение Ники с ее интуицией для меня было очень важно. Но мне не понравилось, как она совсем чуть-чуть, но все же сделала нажим на это «у тебя».
– А у тебя что же – все будет плохо? – спросила я в ответ.
Ника, только что ходившая по комнате, резко опустилась на лавку у стены, плечи ее поникли.
– Не знаю, Таня, – не сразу ответила она, а потом вдруг негромко заговорила – быстро, сбивчиво, словно боялась что-то не успеть. – Со мной происходит что-то странное. Я, с одной стороны, счастлива, а с другой – понимаю, что это ничем хорошим не кончится. Предчувствия у меня – дряннее некуда. Мне кажется, что этому надо сопротивляться, но не могу, не могу, сил не хватает совсем. Я не могу совладать со своими чувствами…
– Что-то я ничего не понимаю! – перебила я ее. – Что за «это»? Чему ты тут счастлива и чему надо сопротивляться?
Ника надолго замолчала, а потом резко вскинула голову:
– Ладно, откровенность за откровенность. Я видела Вилора.
– Ты серьезно? Откуда он мог тут взяться?..
– Откуда, как и почему – я не знаю! – раздраженно бросила она. – И знать, если честно, не хочу, так что не приставай с тупыми вопросами. Просто видела, и все.
Вот тут я и поняла, что у Ники точно с головой случились серьезные проблемы. Проще говоря, моя лучшая подруга двинулась рассудком из-за своей несчастной любви.
– А где ты его видела – на кургане? – осторожно спросила я. – Или на той дороге, что туда ведет?
– Ни там ни там, – отрезала она жестко. – Не спрашивай, все равно не скажу.
– Или, может, во сне? – выразила я надежду.
– Нет, – уже мягче ответила Ника. – Знаешь, а ведь он мне никогда не снился. Иной раз я чувствую, когда он обо мне думает, но не снился никогда.
– Ладно, Ник, уже стемнело, пойду керосинку принесу.
– Неси, – она легкомысленно засмеялась и посмотрела мне прямо в глаза таким безумным, пронзительным взглядом, что у меня мурашки прошли по коже.
Я выскочила за дверь, побежала по темному коридору на кухню. Не столько за керосинкой, сколько потому, что мне надо было хорошо подумать. Как поступать, если твоя подруга сошла с ума? Бежать рассказывать бабушке? Звонить в город ее маме? Вызывать психиатров, пусть ее положат в больничку?
Я глубоко вздохнула. Да уж, ничего умнее не придумала! А последняя идея вообще восхитительная – девочка звонит в психбольницу и говорит: «Пришлите психиатра к моей подруге, она сошла с ума!» И что ответят такой девочке? Вот то-то и оно.