Ведьмин бал (сборник)

Ольшевская Светлана

– Куклу?! Ты нашла ее?

– Да, в дровах. – Я указала на сарайчик.

– А какая она хоть была?

– Дурацкий мешочек из старой гнилой тряпки с ржавыми булавками.

– Старой и гнилой? – прищурилась Лилька. – Да ведь прошло всего ничего, когда бы она успела сгнить?

Я оторопело смотрела на подругу.

– Ты уверена, что это была та кукла?

– Ах, вот почему мне все еще плохо! – догадалась я. – Так она там не одна! Пошли…

Теперь уже мы вместе раскидывали

ногами дрова. Лилька оказалась права: под ними нашлись еще семь или восемь таких кукол, которые мы одну за другой сжигали на нашем костерке.

– А вот это, похоже, та! – вдруг завопила Лилька и наклонилась над каким-то светлым комочком.

– Не трогай руками!

Это была маленькая фигурка, сшитая из белоснежного, почти чистого шелка и обмотанная кусочком тюля. А в остальном – то же самое, что и на других – нитки, булавки…

– Да, это она, – согласилась я.

Лилька поддела находку лопатой и отправила в огонь.

– Ну что, все?

– Давай еще поищем, – вздохнула я. – Не знаю, для кого это все делалось, но раз уж мы взялись, то можем помочь и остальным.

На самом деле мне просто было плохо, и я понимала – чтобы полегчало, надо сжечь их все, сколько там есть.

– Зажечь бы просто этот сарай! – топнула ногой Лилька. – Тогда всем сразу и поможем, благо дрова припасены.

– Ага, и наделать пожар на всю округу…

Я не успела договорить. Хлопнула дверь, и из дома, держась за стену, вышла Лада.

– Лиля… – прошептала она.

Лилька с радостным воплем бросилась к ней.

– Лиля, мне плохо… что я здесь делаю?.. Пошли домой.

– Пошли, пошли! – заорала Лилька и потянула ее к выходу.

– Подождите, – остановила я. – Лада, где твои вещи? Нельзя оставлять здесь ни платочка, ни шпильки!

– Они там… в узелке, – ответила Лада, и они с Лилькой вернулись в дом.

А я вновь поплелась в сарайчик, пытаясь унять дурноту. Через полминуты в огонь отправились еще три куклы, обнаруженные рядом.

Тем временем сестры снова появились на пороге. Лада была все в том же старом халате, но держала в руках сумку с одеждой.

– Идем, Ника!

– Идите. А я завершу начатое, раз взялась.

– Да брось, пошли!

– Ага! Сестру тебе жаль, а других нет? – возмутилась я, разбрасывая ногами последние остатки кучи и извлекая на свет еще одну находку.

– Извини, – Лильке стало стыдно. – Но… мы пойдем, хорошо? Ее надо увести отсюда поскорее.

– Идите, конечно!

Хлопнула калитка, и я осталась одна. Бросила последнюю куклу в костер… и внезапно почувствовала, как мерзкое недомогание отпускает меня. Стало быть, это действительно была последняя. Ура!

Теперь дождусь, пока она догорит, затушу огонь и – домой, отсыпаться! И отмываться…

Затоптав угли, оставшиеся от костерка, я хотела поскорее покинуть это отвратительное место, но оглянулась и подумала – хорошо бы, насколько это возможно,

скрыть следы своего пребывания. Чтобы спокойнее было, а то ведь мое вторжение в чужой дом, как ни крути, идет вразрез с законом.

Я вернулась в сарай, чтобы отнести лопату на место…

– Управилась, милочка?

Пожар в поселке

Наверное, я завизжала. Не помню. Как не помню и того, обжег меня тогда кулон или нет, настолько неожиданно и зловеще прозвучал этот скрипучий голос у меня за спиной.

В таких случаях никогда нельзя оглядываться. Поворачивающий голову всегда беззащитен, какого бы рода опасность ни подстерегала. А потому я просто развернулась молниеносным прыжком, готовая к любым неожиданностям.

Из самого темного угла сарайчика на меня смотрело желтое лицо, маленькое, словно у трехлетнего ребенка, но морщинистое, как печеное яблоко. Видимо, старичок был одет во все черное, так как я видела только это лицо и две руки, скрещенные на груди, остальное скрывала темнота.

Откуда он взялся?! Спрятаться здесь было совершенно негде, да и проскользнуть незаметно – тоже вряд ли, я все это время находилась у входа.

Я замерла в полном недоумении, не зная, что мне делать. Бежать, наверное…

Тем временем старичок не мигая смотрел мне в глаза. Казалось, это лицо и эти руки существуют сами по себе, не имея нормального человеческого тела, а за спиной у него не угол сарая, а глубокая черная пропасть…

– О, какая пташка в наши сети запорхнула! Какой неожиданный, приятный сюрприз! Что ж ты, голубушка, лезешь-то не в свои дела? – укоризненно покачал он головой, не сводя с меня глаз.

Я лихорадочно думала – бежать или попытаться с ним поговорить?

– Ну да ладно, от этих двух глупых баб уже все равно толку не было – так что гори они синим пламенем. Но вот тебя я долго искал… Иди-ка сюда, милочка.

Он протянул ко мне руку, не сходя при этом с места. В его словах, казалось бы, не было агрессии, но я поняла – вот человек, которого стоит бояться!

Я смерила взглядом расстояние до выхода, прикинула, сможет ли он меня перехватить, если прямо сейчас броситься бежать.

Выходило пятьдесят на пятьдесят. А страшно мне было на все сто. Давно, очень давно я так не боялась. Хотя старичок не делал попыток ко мне приблизиться или даже сойти с места. Он просто смотрел, не мигая, в мои глаза, и словно держал меня на месте этим взглядом…

А дальше – не помню, что было. Помню только резкую боль чуть ниже ключицы – сторожевой знак вырвал меня из оцепенения, заставил вздрогнуть, тряхнуть головой… и тут я увидела.

Нет, старичок не сходил с места. Но его руки, две бледные ладони с тощими костлявыми пальцами, стали теперь неестественно длинными и уже почти дотянулись до моего лица…