Ведьмин дом
Шрифт:
Алексей вдруг поймал себя на мысли, что злится. Он разжал кулаки и долго смотрел на следы от ногтей на ладонях. Нельзя так. Может, отец Тихон и был не прав, но не стоит начинать свою первую службу со злости к людям. В конце концов, не до глубокой же старости ему быть настоятелем в церкви умирающего села Глинеевка.
А вот и церковь. Сразу за мостом, с каждым шагом, ее купол поднимался из-за соснового бора, а с высокого берега реки она была как на ладони – посреди поляны на невысоком холме между стеной леса и бором. Поляна заросла травой и к крыльцу храма не вела ни
Храм был небольшой, как порой бывает в старых селах, когда среди полумертвого поселения ты вдруг видишь колоссальный собор, возведенный некогда уже забытым графом или купцом, где под сводами давно живут лишь беспечные голуби. Но не был он и маленькой церквушкой, что любят строить провинившиеся в жизни владельцы «Феррари» или в роде тех, что порой ютятся в старых кварталах городов за большими соборами. Со стороны реки был виден высокий одинокий купол и крест, а за ним колокольня, часть которой давно обрушилась. Издалека стены казались ровными и белоснежными, но Алексей знал, что вблизи увидит облупившуюся штукатурку, вездесущий мох, следы от сотен ливней, хлеставших пустые ожидающие стены все эти годы.
Алексей взглянул на непокорный крест, за столько лет даже не покосившийся, трижды перекрестился и стал потихоньку пробираться к заброшенному храму.
Трава тут была почти по пояс, еще мокрая после недавнего дождя. Недалеко от крыльца из зарослей выступали остатки низкой ограды с проржавевшими петлями. Половинка ворот еще болталась на изгороди. Крыльцо было совсем рядом, но Алексей не спешил. Он медленно шел вокруг храма, осматривая его состояние.
В прочных стенах не было трещин, хотя большая часть штукатурки давно облупилась. По северной стене мох добрался почти до самого купола, туда, где из стен проглядывали ростки молодых деревцев. Алексей приложил ухо к холодной шершавой стене. Тишина. Толстые стены храма много лет оберегали внутренний уют и убранство, ожидающие нового настоятеля, новых прихожан. Алексей улыбнулся своим мыслям. Скорее всего, внутри такое же запустение. Он прошел дальше и наткнулся на обломки кирпичей. Видимо, сюда обрушилась часть колокольни, чудом не задев крышу. В стене виднелась маленькая, наглухо заколоченная дверь.
За храмом было видно, как лес и сосновый бор смыкались в отдалении, но от самой церкви до лесной чащи простиралась поляна, поросшая бурьяном. Из травы тут и там проступали остатки оград и покосившихся крестов. Старое кладбище. Вероятно, тут хоронили еще в то время, когда храм действовал, но с тех пор не осталось уже ни воспоминания о тех, кто тут покоился, ни о тех, кто их хоронил.
Шагнуть за ограду кладбища Алексей не решился. Он вернулся по уже протоптанной дорожке к крыльцу храма и встал у его дверей.
Над входом едва различимо виднелся образ архангела Михаила – белоснежный на бледно-синем фоне. Алексей вновь перекрестился и подошел к закрытой, но не заколоченной двери.
Вот и все. Он ожидал и боялся этого момента. Словно все до этого: семинария, разговор с отцом Тихоном, дорога из столицы, происшествие в лесу – было не настоящим, просто розыгрышем. Сейчас раздастся звонок, и веселый голос
Внутри стонал и свистел ветер, изредка доносился шелест крыльев. Огромный купол, а отсюда изнутри он казался еще выше, хранил остатки росписи, как и потемневшие от времени стены. Конечно, никаких следов прежнего убранства не сохранилось. Часть образов была сбита. Видимо тут планировалось сделать склад в свое время или отдать помещение под какие-либо другие нужды, но село пришло в упадок и старый храм оставили в покое. Как ни странно, но частично уцелел алтарь, по крайней мере, то, до чего не удалось добраться охотникам за иконами. В иконостасе зияли пустые дыры от вырванных образов. Из-под купола печально смотрел образ Спасителя.
Алексей посмотрел на свои пустые руки. Следовало провести вечернюю службу, раз уж он тут, а для этого он ничего не захватил с собой. Даже веника и полотенец, чтобы немного прибраться у алтаря. Он опустился на ступени и вдохнул полную грудь воздуха, словно пытаясь уловить хоть малейший запах ладана или горящих свечей. Все утрачено, только пыль и запах сырой штукатурки. Под куполом вспорхнули и закружили над ржавой люстрой пара голубей. Один уселся на иконостас и уставился на непрошенного гостя.
Некстати зазвонил телефон и вывел его из грустных раздумий. Алексей напомнил себе всегда выключать звук, неуместный под куполом храма.
– Да!
– Благословите, отец Алексий.
– Бог благословит, отец Амвросий.
Алексей и не представлял, как обрадуется, услышав знакомый голос.
– Как добрался, где устроился?
Алексей было хотел выдать огромной тирадой приключения последних дней, но неожиданно для себя сказал:
– Все хорошо. Готовлюсь совершить службу в храме апостола Михаила.
– Господь в помощь. Первая самостоятельная служба.
Алесей улыбнулся.
– Верно. Первая.
– Обязательно позвони потом, расскажи. Я передам отцу Тихону. Вечером как раз вижусь с ним, передам, что отец Алексий испрашивал молитв.
Об обиде на епископа, Олег догадывался, но высказать догадку не решался.
– Расскажи о пастве, – вкрадчиво произнес Олег. – Я помню о твоем решении не принимать схиму, а значит, на венчании твоем я буду первый гость. Не за горами, а, отец Алексей?
Алексей засмеялся.
– Ты портил беседами о девушках все лекции в семинарии, все семь лет, что мы знакомы и даже этот очень, кстати, важный для меня момент. Спасибо тебе, что, получив сан, ты, по крайней мере, стал тактичнее.
– Всегда пожалуйста, дорогой друг.
Алексей не заметил, как за беседой поднялся по винтовой лестнице на колокольню. Тут дул прохладный ветер, зато вся Глинеевка как на ладони и даже дом Марии Егоровны можно разглядеть.
– Что у тебя там, духовой оркестр? – послышалось в трубке.