Ведьмина доля

Гущина Дарья

— Ты почему трубку не берешь?! — злобно рявкнула подруга и швырнулась туфлей.

Я поймала лакированную обувь и осторожно потрогала длинный острый каблук. И смущенно кашлянула. Посмотрела на Аспида и сделала страшные глаза. Но тот, кажется, забыл и о ненависти к ведьмам, и об инстинкте самосохранения. Возбужденно вытаращился на Томку, захлебываясь слюной.

— Том… ты… — я замялась. — Юбку… поправь.

Она наконец почувствовала чужой взгляд. И повернулась к моему спасителю. Юбка мутировала в брюки, и над жиркомбинатом громыхнуло:

— ИСЧЕЗ!..

Аспид растворился

в мгновение ока, только мелькнул во тьме кончик хвоста. Томка вновь повернулась ко мне и смерила тяжелым взглядом:

— Ульяна, прибью!.. Почему трубку бросаешь, а потом не берешь?! Почему на помощь не зовешь?! Что здесь вообще происходит?!

— Посмотри лучше на это, — я указала на яму. — И, бога ради, успокойся. Не надо меня убивать, и без тебя охотников хватает.

— Потом, — отмахнулась она второй туфлей. — Рассказывай!

Села на плиты рядом с моей сумкой. Зажмурилась, прогоняя злость, и враз изменилась до неузнаваемости. Вместо яркой, горящей гневом девушки — уставшая женщина. Опущенные плечи, лицо под завесой волос. Я осторожно положила на землю туфлю. Сглотнула, понимая, что творится у нее внутри.

— Том?..

— Нормально, — она тяжело вздохнула и повела плечами. Отбросила волосы за спину и принялась плести косу.

Пронесло… И ей, как и мне, злиться и выходить из себя… опасно. Я села рядом и быстро рассказала все, от Кыса до провала в яму.

— А у тебя талант оказываться в нужном месте в нужное время, — заметила подруга с усмешкой.

И посмотрела на меня искоса, ища следы воздействия или внутренние повреждения. Взгляд — острый, рентгеновский, прощупывающий.

— Когда гоняешься за нечистью, это происходит само собой, — флегматично отозвалась я. — Том, а ты не знаешь, что стирало следы «пауков» и…

— Стирало? — перебила она и снова полыхнула гневом. Черные глаза заискрили. Таки нашла, что искала. — Ульяш, ты реально ничего не поняла или прикалываешься?

— И тогда не поняла, и сейчас не понимаю, — призналась честно.

— И жива к тому же, — Томка сощурилась.

— Нет, умерла, — я весело фыркнула. — И перед тобой — зомбик. Для поговорить на околонаучные темы и сообразить, к чему ты клонишь.

— И хорошо себя чувствуешь?

— Ну… голова болит немного.

— «Голова болит… немного», — передразнила Томка иронично. — Голова… без мозгов. Ульяш, ты уже дважды должна была умереть. И не в яме, а до нее. И, конечно… — ее взгляд упал на мою руку. И браслет. — И, конечно же, не обошлось без Жорика.

Браслет сам собой расстегнулся и змеей уполз к Томке. Простейшее плетение колец, серебро — отцовский подарок на какой-то Новый год. И два почерневших, погнутых звена в ровной цепи.

— Да-а-а… — подруга изучила браслет, осторожно ощупывая черные звенья. — Каждый день благодари судьбу за Жорика. И его — за то, что приучил тебя носить защитные амулеты. И так каждый день спасет твою безалаберную голову и неуемную задницу.

— Том!..

— Молчать! — рявкнула она, снова разозлившись. — Завтра же скажу Анфисе Никифоровне, чтобы она запретила тебе лезть в это дело!

— Но, Том!..

— Что «Том»? А

если Жорик однажды ошибется? Самоубьешься по дурости в ближайшей же подворотне, и никто из нас, поверь, этому не обрадуется!

— Так хоть отмучаюсь! — я тоже начала злиться.

Подруга закатила глаза. Помолчала, нервно расплетая и снова заплетая косу, и почти спокойно объяснила:

— Ты об этом заклятье слышала. На уроках о запрещенной волшбе. Если, конечно, не прогуливала. Это «Путь в никуда». Его распознать трудно, но возможно. И его верный признак — ветер. Ветер даже в закрытом помещении, похожий на легкий сквозняк и пахнущий трясиной. Ветер, вырывающий из тела душу. Идеальный щит, прикрывающий, стирающий следы и убивающий.

— Оно же… утерянное!

— Кто-то теряет, а кто-то — находит, — Томка наконец оставила в покое свои волосы и посмотрела на яму: — Знаешь, что это?

— Проверка на профнепригодность? — буркнула я. — Да, знаю. Кроличья нора. Кто-то из нечисти пытался просочиться сюда с той стороны.

И, кажется, просочился, да не один… И вспомнился разговор «пауков»: «Ловушка сработала. Нас предупреждали, что ведьма-проверяющая пойдет по следу чужаков, и она пошла. И попалась». Осознание потекло по спине холодным потом, и нервно зачесалась левая рука. Немыслимое везение…

— Иди-ка ты домой, — велела Томка. — Иди, выпей свою гадость от нервов… Такси вызвать?

— А ты? — я достала из кармана сотовый.

— А я еще осмотрюсь.

— Том…

— Я все сказала. И с Верховной поговорю, — она посмотрела на меня сочувственно: — Ульяш, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты мой единственный друг и единственная искренняя ведьма в нашей клоаке. И ты одна по-настоящему мне веришь. Так верь и сейчас. Лучше тебе держаться подальше от этой истории. Целее будешь. И живее.

Я недовольно фыркнула и отвернулась.

— А еще тебе надо… стресс снять, — добавила она негромко. — Ты пропиталась силой нечисти. Понимаешь, почему Аспид, бездушная тварь, тебя спас? Потому ты пахнешь ими, а не ведовством.

Минус моей воздушной сферы, да. Становлюсь тем, с кем чаще всего вожусь, — по энергетике, запаху, ощущению. Временно, но это осложняет жизнь. И выползает наружу очень не вовремя. На пару дней бы за город, где есть Барские развалины с катакомбами, заглушающими выбросы силы… Только на кого оставлять Зойку? Не на Жорика же… Впрочем, завтра общий сбор, и Верховная что-нибудь придумает. Да, Жорик-Жорик… «Суну нос, куда не надо, — кончу еще хуже тебя»…

От угрюмых мыслей отвлек телефонный звонок. Томка босиком уже крутилась возле ямы.

— Да? — спросила я устало.

— Ульяна Андреевна, доброй ночи, — проворковали в трубку.

— Доброй, — безукоризненная вежливость Арчибальда почему-то сразу начала раздражать.

— Я изучил посылку и хочу выразить восхищение вашей работой, — продолжал он. — И не убили, и не покалечили, и мозг не повредили, и…

— Арчибальд Дормидонтович, короче.

Опасность миновала, адреналин кончился, и усталость навалилась со всех сторон.