Ведьмина доля

Гущина Дарья

Наблюдатель посмотрел рассеянно, очевидно взвешивая «за» и «против». И я, кашлянув, дополнила:

— А еще хочу понять, зачем ей тюрьма. Предлагаю честный обмен сведениями. Тринадцатую сферу на…

Неожиданная догадка сбила с мысли, и я, запнувшись, замолчала и отвернулась. И отчаянно, до рези в глазах, всматривалась в ночную тьму, прислушиваясь к гудению ветра. Там, за защитной сферой, он бушевал, рвал и метал… А здесь, кажется, вот-вот завоет мой спутник.

— Ульяна, допрошу!

— На скорости триста километров в час, чтобы я потеряла контроль над полетом? — я ухмыльнулась. — Рискни, камикадзе.

Обернулась и по сосредоточенной

физиономии поняла, что рискнет, извращенец. Я хлопнула по боку ковра, останавливая полет, села к наблюдателю боком и потребовала:

— Имя!

— Ты назвала его не далее как вчера, в архиве, — он не стал торговаться и препираться.

Я быстро перебрала всех, о ком говорила. Томка. Софья. Римма. Раяна. И нахмурилась, вновь примеривая на каждую запах. Тот самый горький запах осени здесь, в чистом воздухе, вспомнившись, стал очень осязаемым. И близким. Словно… Помедлив, я запустила руку в сумку. Документы, сотовый, ключи, кошелек, капля крови беса, пояс… Клубок на дне сумки. Небольшой, меньше кулака, с узелками на тонкой нити — противоядия от городской нечисти. То, что я получала в виде тату, Раяна завязывала в узлы. Раяна…

Гоша, подавшись вперед и бдивший за каждым моим движением, заинтересованно открыл рот, но спросить не смог. Закашлялся. Я быстро вынула клубок и подбросила в воздух, разматывая нить. Хороша маскировка. За убойной смесью ядов кто ж учует запах рук — и крови? И я не чуяла. Пока не сорвался блок с темного «угля», пока не пробудилась от спячки нечисть, которая, как и Томкина бесиха, чуяла и запоминала то, на что я не обращала внимания. Пока я не знала, в ком и что именно искать.

Нить размоталась, и в воздухе застыл крошечный желтый кристалл в форме ушной раковины. Прослушка. Я предупреждающе глянула на своего спутника и, кашлянув, тихо сказала:

— Никаких развалин. К Верховной и живо. И молчи, не сбивай с толку!

Голос, отказывающийся лгать, ужасно фальшивил и дрожал. Как и руки. И в голове — ни одной связной мысли. Только в висках до ломоты и головной боли бешеным пульсом билось имя. Раяна. Глубоко вздохнув, я встала и начала быстро формировать фантом. Толпа дымных на пороге Барских развалин мне точно не нужна. Отстегнув от ремешка сумки булавку, я уколола палец, и один воздушный фантом стал моим отражением. Если она знает, что мы знаем… нужно выиграть время. И попробовать договориться между собой, чтобы не вышло, как с безымянным.

Наблюдатель сам протянул руку для кровопускания и с любопытством изучил собственного двойника. Подслушивающий амулет я отправила в полет вместе с фантомами и посмотрела им вслед. Времени — максимум часа два.

— Теперь говорить можно?.. — для проверки поинтересовался Гоша.

— Развалины еще актуальны? — я села и сжала коленями коврик.

— Конечно.

И мы рванули с места в карьер. Ну, что ж, ведьма… Волосы на затылке шевельнулись от холодного дыхания хуфии, и я с трудом уняла Жажду жизни, требующую немедленно развернуться и найти Раяну. И вопросы Барыне сейчас казались полнейшей нелепицей, однако… Наблюдатель, каким бы ненормальным он ни был, вероятно, знает, что делает. И лучше ходить за ним тенью, чтобы урвать свое. Томка права — мне ведьма не по зубам. И еще неизвестно, чем обернется их встреча с хуфией.

Мы приземлились на опушке рощи.

— Подыши, — посоветовала я своему бледно-зеленому от резвого полета спутнику и подобрала с земли амулет-метелку.

— А

где, собственно?.. — он огляделся.

Ледяной ветер срывал с берез последнюю листву и сухой травой путался в ногах.

— В катакомбы усадьбы Барыни ведут три известных входа и один тайный, — пояснила я, устремляясь в рощу. — Известные лучше обойти. Пошли.

— А о тайном не знают? — уточнил Гоша, топая следом.

— Нет. Мы с Томкой пробили его месяц назад, когда стресс снимали и сбрасывали излишки тьмы. Попадем сразу на третий подвальный уровень.

— А нужен пятый, — пробормотал он.

Я обернулась. В ночной тьме серебрилось воспоминание — иллюзия плана: извилистые коридоры, повороты, тупики. Изольда Дмитриевна говорила, что подвалы Барыни уходят под землю на километры, но мы дальше третьего уровня не продвинулись — как ни искали, как ни просматривали.

После городской духоты чистый воздух осеннего леса кружил голову. Шумел в березовых кронах ветер, с шуршанием осыпались листья, остро пахло прелостью и сыростью. Я подняла взгляд к небу. Облаков не было, но сильный ветер за пару часов может нагнать стаю снежных туч, и всё. Время придет. И мистическое ощущение близости тюрьмы — и развязки этой дурной истории — тоже кружило голову. Да, чуть не забыла…

— Гош, тринадцатая сфера — это внутренняя сила, связанная с Пламенем, — я сунула озябшие руки в карманы куртки, а наблюдатель, догнав меня, пошел рядом. — Обычно ею становится одна из наших движущих сил. Либо движущие силы сплетаются воедино и образуют новую, либо одна конкретная берет верх над остальными. Обычным ведьмам движущие силы просто помогают — не оступиться, принять решение, а вот тринадцатая сфера — это и цель, и задача, и решение. Она, как твоя мыслеформа, определяет жизнь Верховной, питает Пламя, дает силы жить даже тогда, когда внешняя сфера перекрыта. Это тайная сила, незримая. С нею не поколдуешь, как с внешней сферой. Но она работает всегда, подсказывая, советуя, направляя. И помогая совершить невозможное. Например… встать стеной, защищая.

— Дальше, — наблюдательский голос стал напряженным.

— Движущие силы с возрастом изнашиваются. Холоднеет душа, черствеет сердце, и всякие Совести… атрофируются. Отмирают. После Ночи выбора их может образоваться пять-семь, а к семидесятилетнему возрасту не остаться ни одной. А уж к двумстам годам… А без движущей силы появление тринадцатой сферы невозможно. А без тринадцатой сферы невозможно… контролировать Пламя, — я подняла взгляд на своего спутника и веско сказала: — Вероятно, у Раяны нет движущей силы. А если и есть, то слабая, — отвела взгляд, посмотрев себе под ноги: — А в тюрьме должна быть тьма мыслеформ. Понимаешь?

— И мыслеформу можно подстроить под себя и свои нужды?

— Можно. Опытной ведьме — точно.

Я обогнула плакучую березу и вышла на шуршащую тропу. Роща сгустилась, силуэты деревьев терялись во тьме, и я добавила света. Воздух вокруг нас пошел мерцающей рябью, выхватывая из густого мрака то костлявые ветви, то мшистые пеньки, то листвяной ковер.

— Что творилось в тюрьме, я, конечно, не знаю, — добавила задумчиво, — но жертвоприношения там точно имели место быть. И, возможно, тьма мыслеформ давно слилась в одну — как в твоем случае. И Раяна рвется попасть в тюрьму вперед нас, чтобы не упустить такой шанс — получить мыслеформу и взять под контроль Пламя. Сейчас места древних капищ либо утратили силу, либо находятся под строгим надзором. Кстати, как ты ее… опознал?