Ведьмина ночь
Шрифт:
Отдохну.
— Еще мне нужно будет уехать.
— Куда? — он подобрался.
— Туда, где я родилась, — я потерла лоб. Усталость, отступившая было, возвращалась. И с нею — нудная головная боль. — Возникли… вопросы. Не знаю, найду ли я ответы, я там не была целую вечность. Но теперь… просто чувствую, что надо. Хотя бы для себя.
— Я отвезу. Если подождешь до завтрашнего дня.
— А…
— Или Мирослав, хотя, конечно… лучше я, — княжич протянул руку и коснулся щеки. Его сила была мягкой, что облако. —
И я легла.
И сон был в кои-то веки спокоен. Кажется, где-то там, за гранью сознания, шелестели листья великого дуба, напевая колыбельную. И было так хорошо, как бывает лишь в детстве.
Глава 41
Проснулась я ближе к двум часам дня от голода, а еще от настойчивого дребезжания телефона. Трубка лежала рядом и я, дотянувшись до нее, почти не удивилась.
Еще один незнакомый номер.
Посмотрела.
И сбросила.
Раньше я себе подобного не позволяла, но теперь… в ушах еще стоял шепот листьев, в животе была пустота, которую я и заполнила кофе с бутербродами. А потому, когда позвонила Свята, я была, если уже не в норме, то почти.
— Привет, — сказала я.
— Привет, — голос Святы звучал ровно, что уже настораживала. — Ты… дома сейчас?
— Дома.
Я прислушалась. Нет, у забора никого…
— А ты могла бы приехать к Дивьяну?
— Ему хуже?
— Нет, но…
— С тобой все в порядке?
— Да, просто… отхожу еще. И в голове полная каша. Деда сказал, что проклятие все… в смысле, что нет его. Вода смыла. Или что ведьма померла. Поэтому не страшно, просто… просто оно как-то надо все пережить. А оно не переживается, — выдохнула Свята. — Но со мной Горка. И Мор тоже… и все будет хорошо. Папа пообещал, что учиться отпустит теперь. Но мне теперь почему-то никуда и не хочется.
— Пройдет, — сказала я. — Ты уже на месте?
— Да.
— Тогда скоро буду.
Я почистила зубы. Достала джинсы, старые, потому как новые были не в том виде, который годится для визитов. Количество одежды стремительно таяло, и кажется, надо бы в магазин заглянуть.
Обязательно надо.
Госпиталь все так же дышал покоем. Запахи и те не переменились, зато в холле появилась четверка типов одинаково характерно-квадратной наружности. А черные костюмы и вовсе делали из них близнецов. Старший шагнул ко мне.
И отступил.
— Вас ожидают, — произнес он, любезно открывая дверь.
Уже страшно.
А пятый, за дверью обнаружившийся, и провожатым стал. Это хорошо, потому что куда идти, я помнила смутно. Да и в прошлый раз мы вниз спускались, теперь же наверх поднялись, на второй этаж.
И палата другая.
Просторная.
Окна распахнуты настежь, и пахнет внутри не столько больницей, сколько летом. Земляникой вот, горка которой возвышалась
Одно не изменилось — бледный парень в слишком большой для него кровати. И девочка, которая тоже побледнела с прошлого раза, что парня этого за руку держит. Лицо у нее заострилось, а в глазах поселилась тоска, будто она уже все для себя решила.
Или не для себя.
Свята сидела на диванчике у стены. С одной стороны от нее устроился Гор, растрепанный и мрачный. С другой — Мор. Этот насупленный и явно готовый сражаться со всем миром.
Мирослава не было.
Была женщина в бледно-розовом костюме. И мужчина.
Отец Дивьяна.
Вот в кого у него такие золотые глаза. А так не похож… совсем. У мужчины узкое лицо и черты какие-то вроде бы правильные, но смотришь и не по себе становится. Сглаженные… змеиные?
Пожалуй.
У змей нет лиц, но теперь я в этом сомневаюсь.
— Доброго дня, — сказала я.
Взгляд вот горячий. Прямо видно, как внутри него кипит и бурлит сила, норовит выброситься, да и сдерживается он едва-едва.
Может, и вправду кого из стаи кликнуть?
Или… нет.
Справлюсь.
— Доброго, — мужчина ответил не сразу. На меня он смотрел пристально. А я на него. И золотая змейка на щиколотке сжалась, то ли предупреждая, то ли… не знаю.
— Яна, — сказала я, протянув руку. Её взяли осторожно, бережно даже, а вместо того, чтобы пожать, поднесли к носу. И мужчина, наклонившись, сделал вдох. Глубокий такой. А потом взял и лизнул кожу.
Что за…
— Извините, — руку отпустили. — Иногда сложно… совладать. Бальтазар. От вас пахнет золотом.
Да?
А руки я вроде мыла.
— Очень старым, даже сказал бы древним золотом. У него особый запах. Очень навязчивый. Отделаться не так легко… а для меня он весьма привлекателен.
— Ничего страшного, — руку я все-таки убрала, еще подумала, что стоит ли её вытереть или же сочтут за оскорбление. — Кажется, понимаю, но… вам ведь не это нужно было.
— Вы можете помочь моему сыну? — заговорила женщина. Она подошла и встала рядом с мужем. Странная пара. Он высокий, худой и страшный. Она же красива именно своей гармоничностью. И даже горе не забрало этой красоты. Вон, седина и та смотрится правильно.
— Не знаю, — я теперь смотрела на нее. И от надежды, что виделась мне в её взгляде, было стыдно. Будто я пообещала что-то, чего сделать не могла. — Я ведь на самом деле не слишком разбираюсь во всем этом. И мне просто повезло. Соединить.
— Вам, — прозвучало почти обвинением. — Почему Наина не увидела этого вот?
Бальтазар указал на Марику, которая, кажется, ничего не видела, а если и видела, вряд ли осознавала происходящее.
— Столько лет впустую. Если бы раньше её нашла, шансов было бы больше. Они оба истощены до крайности…