Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Размышляя о Ане, он был спокоен и выдержан, но ровно до тех пор, пока не начинал представлять ее с другим. Тогда в нем просыпалась ревность, и он начинал порыкивать от бешенства.
«А что, печать охраняет ее только от меня, но не от других! Не знаю, что ей пообещали за мое согласие, но если она все бросит и надумает выйти замуж? Не будет же она всю жизнь носиться за мной? Вот я бы, если бы встретил другую великаншу, свободную от заклятий и печатей, забыл бы о ней. Легко! Но только если бы другая была не менее фигуристая, чем Ана… И с такими же умениями… Нет, без умений тоже подошла бы, можно научить… —
Если бы не неприятности у тетушки и Аолы, Асаар скорее повернул бы назад и теперь уж потащил бы Анку с собой, однако рвануть сейчас означало признаться себе, что слабак и не может держать себя в руках. Настроение совсем испортилось.
К вечеру начал накрапывать дождь, а потом сменился ливнем.
Мокрый и злой Асаар продолжал упрямо брести до тех пор, пока не вышел на тропинку. Его смутило, что она была явно звериная, но в то же время уловил, что недавно по ней ступала нога человека — женщины. Оглядевшись по сторонам, Асаар усомнился было в выводе, ведь в такой глуши откуда женщина? Но все же своему носу он доверял.
Ведомый любопытством, последовал по дорожке и к полуночи вышел на болотистую опушку. Запах стал сильнее, однако он в упор не замечал места, где бы женщина могла найти прибежище. Когда уже разуверился в своих выводах, дорога расширилась, а потом появились деревянные мостки, позволявшие идти через топи.
Асаар насторожился. Не хватало еще по наивности угодить в ловушку. Поэтому, игнорируя мостики, перебирался по кочкам, полагаясь лишь на свою интуицию. Когда вскарабкался на пригорок, мутная взвесь неожиданно развеялась, и он увидел, как огромное исполинское дерево обвивает деревянная винтовая лестница. Задрав голову, едва не поперхнулся от неожиданности. Высоко наверху ярко горели огни большого дома, над которым колыхалась магическая метка борделя.
— Ха! — только и смог выдать, удивленно хлопая глазами. Он не переставал озираться по сторонам, пытаясь понять, кого «цветы» могли ждать в таком дремучем захолустье. — Не меня же?!
Натолкнись на заведение в городе, Сар, возможно, зашел бы. Он уже давно убеждал себя, что язык и губы есть не только у Аны. Сейчас же благоразумие кричало: «Иди мимо!», однако любопытство было столь велико, что, невзирая на рану, упрямо пополз по стволу к огням.
Забравшись выше дома, по веткам подобрался ближе к большому окну на веранде, и начал осторожно спускаться, когда неожиданно входные двустворчатые двери распахнулись, и на небольшую полукруглую террасу, обвитую плющом, выскользнули женщины.
— Приветствуем, господин! — хором пропели они и почтительно поклонилась Асаару, висевшему над их головами на здоровой руке.
От яркого света он щурился и видел лишь очертания темных фигур и сизый свет на груди хозяйки.
«Медальон-накопитель! Только этого не хватало!» — Сар знал: даже слабая ведьма, не имевшая сильного дара, с помощью наполненного кристалла обретала силу. И вот с такой-то он как раз и столкнулся. Теперь идея, узнать чей дом, показалась ему глупой.
До встречи с Аной его жизнь никогда прежде не была столь насыщена встречами с колдовством. Асаар с
Когда глаза привыкли к свету, Сар рассмотрел женщин и от нелепости происходящего оторопел.
Он — абсолютно голый, зато с ремнем и бебутом на поясе и заплечным мешком за спиной, свисал с ветви, а перед ним в почтительном поклоне склонились три уродины, просившие почтить присутствием их дом.
— Кхм, — кашлянул, не зная, как отказаться, не оскорбив хозяйку. Как назло, подходящие вежливые слова на ум не приходили.
Ведьме в фиолетовом наряде и красном, побитом мехом жилете, надоело ждать ответа склоненной, и она подняла голову.
Длинные волосы, собранные в две косы, доставали до пола. Высокий лоб, широкий нос, пухлые губы, прищуренные глаза, с интересом изучавшие каждую черточку его лица и тела. Когда она остановила взгляд на его мужском достоинстве, от удивления подняла брови, и Сар покраснел, однако хозяйка цветов быстро взяла себя в руки и вежливо произнесла:
— Почти своим присутствием наш дом, путник.
Сар медлил.
«Ладно, скажу слова, гарантирующие гостю безопасность, но что потом делать с хозяйской щедростью?!»
Два «цветка» были редкостными страхолюдинами. При виде одной, с выступающей челюстью и изрытой язвинами кожей, и другой — тощей хромоногой жерди с грубыми чертами лица, в ярких, но дешевых платьях, в нем шевельнулось отвращение.
Две «красавицы», почувствовав его сомнение, ободряюще улыбнулись, но ошеломленный Асаар так и продолжал висеть, отказываясь спускаться. Тогда они, стараясь выступать как можно грациознее, доковыляли до него и протянули руки.
— Благодарю, но обет верности, данный невесте, не позволит мне воспользоваться вашей щедростью, милостивая хозяйка.
— Наш дом умеет хранить тайны. Ветер не унесет ни единого слова, ни единого звука, ни дыхания.
— Тишина оберегает сокровища лучше тысячи мечей и тысячи воинов. Воистину доброта ваша безгранична и достойна почтения, но от сердца и неба, коим я давал клятву, не скрыть тайну тысячами пологов и покрывал.
— Мудр ты, странник, хоть и странен, — заметила женщина, продолжая заинтересованно разглядывать бедра Асаара, а два «цветка» за ее спиной настороженно переглядывались.
— Мудрость старших гласит: мужчина всегда должен покровительствовать женщинам, но я ныне убогий и не достоин вашего внимания.
— Заходи уж, сквалыга. Так и быть, болотная вода бесплатно, — вздохнула она.
— Бесплатна ли, госпожа? Ведающая женщина — мудрая женщина, а мудрость внакладе не остается.
— И откуда такой умник голозадый выискался? Пока уговоришь, замерзнуть можно.
— А в столице тепло…
— И без тебя знаю! — огрызнулась женщина, теряя терпение.
— Мое сердце открыто для твоего дома, госпожа. И теперь я боюсь, спрыгнув, сломать террасу. Деревянный пол не для моего веса…
Услышав древние слова-клятву гостя, обещавшие не вредить дому и его жителям, и требовавшие такого же ответа от хозяина, Талаза остолбенела. А упоминание о хлипкости досок, на которые она наложила иллюзию цветной мозаики, окончательно смутили.