Ведьмина река
Шрифт:
Стараниями князя Родовлада пребывание в Угличе ведуна и его спутницы прошло без событий. Видя на улицах человека, за которым вышагивают двое ратников, обычные люди предпочитали шарахаться подальше в сторону, и только купцы, опасаясь бросить товар, оставались на своих местах. Такие прогулки Олегу тоже никакого удовольствия, естественно, не доставляли, а потому он отлучился из постоялого двора только дважды: за солью и к заветному ясеню молодых влюбленных. К дереву попросилась Сирень и довольно долго стояла, обнимая ствол. Зачем – при стражниках ведун спрашивать не рискнул, а потом просто забыл.
Так, под караулом, Середин и лесная
Людей на борту заметно прибавилось – однако при размерах ладьи особой тесноты не возникло. Олег с Сиренью благополучно заняли прежнее место между крышками трюмов, разложили походные мешки и теперь наблюдали, как мимо медленно проплывают лесистые волжские берега, изредка прерываемые желтыми проплешинами колосящихся хлебов, что окружали небольшие деревеньки или даже отдельные хутора.
До Мологи баржа доплыла только на третий день, медленно и величаво миновала крутую излучину возле впадения Шексны, потеряв на сложных маневрах целый день, и двинулась на юг. К этому времени пассажиры давно отлежали все бока и стали прогуливаться по судну вперед-назад, переступая чужие вещи и отдыхающих людей. Олег тоже сделал несколько кругов вдоль борта, вернулся назад.
– На нос пойду, – сообщила ведьма, когда он вернулся и снова прилег. – Тут надоело.
Вскоре она застыла изваянием в сажени от переднего рулевого, вглядываясь в берега. Ведун попытался заснуть. Разумеется, безуспешно. Невозможно же спать четверо суток подряд! Помаявшись пару часов, он снова поднялся и, разминая ноги, отправился по кругу вдоль борта в очередной раз. Перешагнул ноги девицы, размеренно вяжущей крючком носки из серой некрашеной шерсти, затем ее сундук, обогнул тетку, баюкающую младенца. По узкой свободной полоске добрел до кормы…
– Никому не двигаться!!!
От громкого выкрика ведун резко развернулся, рванул из ножен саблю, вскидывая поперек, чтобы сразу закрыться от возможного нападения.
– Не шевелись, рабы смертные, зарублю!!!
Нападавших было семеро. Четверо стояли с обнаженными мечами на палубе, направив клинки на пассажиров, угрожая заколоть каждого, кто попытается оказать сопротивление. Да и кому там было сопротивляться? Бабам да нескольким мужикам ремесленного вида? У них даже оружия, кроме ножей, не имелось! Еще один разбойник удерживал в повиновении рулевых на носу, а двое на корме подступали к Середину. Но командовал нападением тощий иноземец с бритым лицом, скинувший суконный плащ и распрямившийся во весь рост. Кривичский купец наконец дождался удобного момента для мести.
– Тебе все неймется, Рагвальд? – зловеще произнес ведун. – Как хочешь. Брата твоего я порешил и тебя сейчас следом отправлю.
Олег рубанул саблей воздух, шагнул было к ближним врагам, но кривич рванул к себе Сирень, прижал нож к горлу девочки:
– Брось меч, раб! Бросай, не то дочку твою зарежу! – Рагвальд довольно ухмыльнулся. – Больно просто отделаться хочешь. Не-е-ет, разговор у нас с тобой будет долгий и обстоятельный. И за брата полной мерой расплатишься, и за виру, и за ладью его… Бросай меч! Быстро! Не то… – Он прижал нож к горлу девочки с такой силой, что ведьме пришлось даже вскинуть голову.
– Тихо-тихо! Не нервничай! – ведун поднял руки, а потом стал медленно наклоняться, словно намереваясь
Однако в самый последний миг он просто подхватил чью-то котомку и, резко выпрямляясь, метнул ее в лицо правому кривичу. Тот отмахнулся клинком – Олегу этого мига вполне хватило, чтобы быстрым взмахом резануть его по внутренней стороне бедра, сделать шаг вперед, поворачиваясь ко второму врагу. Тот попытался уколоть. Ведун, сближаясь, отмахнул меч влево, тут же обратным движением полоснул поперек груди. Бедолага попытался пригнуться – и удар пришелся по голове. Разбойник упал вниз, но Олег на всякий случай уколол его в спину.
– Ну так получай!!! – во всю глотку проорал Рагвальд, резанув Сирень по горлу.
Железо заскребло по железу, кривич отбросил свою жертву. Девочка отступила на пару шагов, повернулась к нему. В глазах разбойника мелькнуло удивление. Его жертва метнулась вперед, вцепилась зубами ему в горло, вырвав большой шмат мяса, сплюнула его на палубу, а самого разбойника швырнула в Волгу.
– Тварь! – Воин, пугавший носовых корабельщиков, рубанул девочку по голове.
Громко звякнуло железо, высекая искры из соломенных волос. Сирень взмахнула рукой: пощечина целиком вырвала у разбойника челюсть, отбросив до середины корабля. Кривич захрипел, выпучив глаза, вскинув руки к лицу. Девочка толкнула его в грудь, опрокинув за борт, повернулась к замершим на палубе людям и нежно улыбнулась. Двое кривичей бросили мечи и сами сиганули в воду, торопливо поплыли к берегу. Двое других ошалели до такой степени, что не смогли оказать Олегу никакого сопротивления, не в силах отвести взгляда от ребенка на носу. Ведун их даже не убивал: просто оглушил ударом рукояти по голове.
– Ведьма-а-а!!! – внезапно прорезался истошный бабий визг. – Ведьма-а! За борт ее! За борт!
– Русалка! Навка! Ведьма! – подхватили истеричный визг другие пассажирки. – Выбросить ее! Убить! Выбросить! Утопить!
– Вы чего, умом тронулись?! – возмутился ведун. – Она же ваши жизни спасла, дуры! Кривичи вас бы всех в рабство хазарам продали и глазом не моргнули!
– За борт чудовище! Это зверь перекинутый!
Истерили далеко не все бабы. Но взбеленившихся было большинство.
– Бей ее!
Толпа двинулась вперед. Сирень склонила голову набок и громко хмыкнула. Бабы тотчас шарахнулись назад, выстроились полукругом шагах в пяти, продолжая угрожать:
– Нежить болотная! Ведьма! Утопить ее! Убейте!
– И этот с нею… – вспомнила одна из теток про Олега.
Тот тяжко вздохнул, нарисовал саблей «мельницу», огородившись двумя сверкающими кругами. Скандалистки, одумавшись, отскочили. Хотя от него они отступили всего шага на три, не больше.
– Отродье лихоманское! – продолжали бурчать путники. – Колдуны! Нежить мерзкая…
Хозяин ладьи, протолкавшись через толпу, положил на палубу перед Серединым три серебряных дирхема:
– Забери свои деньги, колдун. Мы вас дальше не повезем.
– Мы с дочерью спасли вас от рабства, купец. Сохранили тебе ладью и товары. Почему ты так поступаешь?
– Сегодня вы татей порвали. Завтра нас загрызете, – ответил корабельщик. – Не хотим с нежитью дела иметь. У вас свои пути и свары, у нас свои. Уходите!
Баржа, повернув к берегу, на всем ходу врезалась в отмель. Толпа, угрожающе гудя, освободила Середину путь на нос, рулевые вытянули весла, примериваясь ударить, если ведун попытается сопротивляться.