Ведьмина сила
Шрифт:
У «страшного» дома я постояла с минуту, усыпляя всех его обитателей, включая намеченную жертву. Первый этаж, квартира слева… спи сладко, дорогая. Когда десять лет гоняешься за одним человеком, он становится… почти другом. Я допила кофе, выбросила в урну пластиковый стакан и толкнула подъездную дверь. Спи… и встань. Открой дверь, впусти меня… И ничего не трогай, только лишние амулеты сними, будь добра, и оденься, хоть в сорочку… И свет включи.
За дверью что-то звякнуло, щелкнул шпингалет, и я приглашенным гостем вошла в квартиру. Чисто, уютно и
Повинуясь жесту, спящая ведьма лунатиком прошла в комнату и села на диван. Лет — давно за сотню, а выглядит едва ли на тридцать. Короткие черные кудри, узкое восточное лицо с тонкими чертами, а глаза голубые, славянские. И любовь к собственной внешности всегда ее подводила — она пренебрегала мороками, не находя себе идеального и достойного.
Я пододвинула стул, села и сжала кулак, ощущая в ладони спокойную пульсацию сердца. Пока — спокойную.
— Доброй ночи, Любовь Каземировна, — поздоровалась вежливо.
Ведьма дернулась, открыла глаза и замерла. Взор стал мутным… обреченным. Да, удираешь, ускользаешь, веришь, что избежишь наказания, живешь этой верой, а потом приходит ночь и… я. И вера — вдребезги. И бежать некуда, и пальцем не шевельнуть…
— Давайте сразу расставим точки над «ё», — предложила я миролюбиво. — Убивать вас нельзя — начальник живой хочет, а пытать… Зачем пытки? Два умных человека всегда смогут найти общий язык и договориться. Разве что…
Она дернулась, резко запрокинула голову и захрипела, когда я вырвала ей разом два зуба. С обезболивающим, конечно. И — с пломбами-ядом.
— Исключим глупости, — я улыбнулась, — не то мое начальство рассердится.
— Все равно… не могу, — Химера с трудом ворочала распухшим языком, глядя из-под растрепавшихся кудрей. — Не скажу… не могу, знаешь… же.
Я задумчиво посмотрела на висящие в воздухе зубы, подманила один к себе и принюхалась. Кровь пахла очень знакомо.
— Вы уже отравлены, Любовь Каземировна. Жить хотите? Тогда ломайте барьер молчания. Вы — Верховная, он вам по силам, не прибедняйтесь. Не Ехидне же обещали молчать, а поклялись друг другу — уцелевшим. Всего лишь. Но не забывайте, — я пошевелила пальцами, — ваше сердце — в моих руках.
— Лжешь… — она дернулась, сморщилась.
— Непроходящая усталость, нехватка сил для вызова бесов, потеря концентрации и себя в пространстве, полное отсутствие сопротивляемости моему воздействию, — я перечислила признаки и пожала плечами: — Я удивительно легко вас, дважды ускользающую, скрутила, верно? «Гадюка», если не ошибаюсь. Прозрачный и безвкусный яд с отсроченным действием.
Ведьма шумно выдохнула, задержала дыхание и заискрила. Я не сводила с нее глаз и считала про себя. Раз, два… Она вспыхнула черным пламенем и обмякла, но я быстро вернула ее в чувство.
— Мне нечего сказать тебе, палач, — Химера
— За что вас слили? — я проигнорировала провокацию.
— Не хотела, — она пожала плечами. — Устала. Всю жизнь загнанным зверем… Обещанные знания того не стоят. Я давно поняла, что не доживу до них. После первой же встречи с тобой поняла. Но у нас отпускают только на тот свет. Мне нечего тебе сказать.
Пульс подскочил на десять ударов.
— Неправда, — я прищурилась. — Точное число группы?
— Восемнадцать, — ответила сквозь зубы. — Теперь — восемнадцать. Еще одного, вроде меня, вчера скормили наблюдателям.
А начальник не сказал, зараза…
— Имена. И прозвища.
Ведьма послушно перечислила.
— Главный кто?
— Сфинкс.
— Когда появится следующий? — я смотрела на нее в упор, шевеля пальцами и считая пульс. — Когда?
— Уже здесь, — выдохнула обреченно. — Должен был приехать этим вечером.
— Должен был, — повторила я задумчиво. — Стало быть, мужчина, — и резко сжала трепещущее сердце: — Кто?
— Я слышала… вроде Циклоп, — выдавила она через силу и постарела еще лет на десять, красивое молодое лицо прорезала сеть глубоких морщин.
— Хорошо же вы «не знаете», Любовь Каземировна, — я улыбнулась и встала. — У кого защитники? — и сжала ее сердце. Ведьма нервно задрожала и захлебнулась криком. — У кого? — и расслабила ладонь, шевельнула пальцами, успокаивая бешеный ритм. — Что вы еще слышали… вроде?
Химера молчала, только взгляд помутнел до темной синевы.
— У кого? И хватит прикидываться и давить на жалость. Я не верю ни единому вашему слову про «устала». Напомнить, скольких вы убили, гоняясь за знаниями для Ехидны? Вас, как дважды засвеченную, просто сделали… предвестником, — сжимая в левом кулаке сердце, правой рукой я невесомо погладила ведьму по голове. — Говорят, мозг — лучший кинотеатр. А яд — отличный галлюциноген. Посмотрим ваше прошлое? Особенно то, где…
— Не надо… — она съежилась и тихо сказала: — Прозвища. Не мы выбирали. Нам их дали. Кому-то — для антуража, а кому-то… — и слабо кивнула в сторону окна.
Я посмотрела в окно. За «страшным» домом начинались пустые кварталы так называемой «Зоны» и вересковые холмы. Которые, кстати…
— …по названиям здешних холмов? — поняла.
И села на стул. Вот как… А мы-то с Павлом Сергеевичем спорили из-за этого до хрипоты, выдвигая версии одну хуже другой…
— Не факт, что защитники у них, — сипло добавила Химера. — Привезти могут и другие. Необходимо собрать двенадцать символов в круг в холмах, чтобы получить ключ к общему хранилищу, взять под контроль силу и получить знания стародавних — так говорила Ехидна.