Ведьмина тайна
Шрифт:
– Так что с этого дня мы берем вас под свое крыло и начинаем тренировать! – снова взял слово Дарьян.
– Молодцы! Орлы! Я бы даже сказала – курицы-наседки! И вот, пернатые мои, задаюсь я одним вопросом: кто заложил в ваши хорошенькие головы эту идею?
– Ну-у-у… Сами? – неуверенно протянул Дарьян.
– Что-то я сильно в этом сомневаюсь, и, кажется, догадываюсь, кто подстрекатель. Только неясно, с какой целью этот сговор.
– Ну Велена Никитична, мы правда о вас беспокоимся! – начал оправдываться Наум.
– Хотите, чтобы я была здоровая, – дайте мне доспать мои законные восемь часов! А за завтраком
– Эх, я же сказал, что по-хорошему она не согласится, – вздохнул Дарьян, поглядывая на меня с печалью во взгляде.
– Значит, план «Б», – загадочно произнес Любомир и кивнул Науму.
И тут случилось то, чего я никак не ожидала… Заговор! Самый настоящий заговор с целью привлечь брачного агента к здоровому образу жизни. Наум подхватил меня на руки и понес в сторону спортзала. Вырываться и ругаться смысла не было, да и не хотелось привлекать к себе внимание слуг и княжеских домочадцев. Но вот наградить некоторых убийственным взглядом, в котором сквозило обещание мести, никто не запрещал.
– Велена Никитична, так для вас же стараемся! – успокаивающе произнес Рафаэль.
– Я тоже для вас постараюсь. Уж поверьте мне!
– Не пугаемся. Это она с недосыпу такая вредная, – попытался успокоить всех Любомир.
– Слушай, меня вот давно мучает вопрос: пойдет ли тебе прическа Тугарина? – задумчиво пробормотала я, приглядываясь к роскошной шевелюре нашего метросексуала.
– В смысле?
– Да так, «всмысли» вслух.
– Велена Никитична, хватит угрожать! Мы все равно от своего не отступимся!
– Надеюсь, вашего запала и боевого настроя хватит на весь отбор.
– Кстати, об этом… Ну что, поведаете, за какие заслуги именно мы были выбраны для этого… мероприятия?
– Потому что вы самые красивые? Самые сильные? Самые…
– Нуждающиеся, – перебил Наум невеселым голосом.
– Это не самый большой недостаток для соискателей должности мужа княжны. В любом случае, ни у кого из вас нет шансов.
– То есть? – остановившись вместе со мной, спросил богатырь.
– А то и есть. Так, давайте отойдем вон к тому окну, и Рафаэль накинет полог тишины. Он из нас самый одаренный.
Как только мы отгородились от посторонних ушей, я приготовилась посвятить мальчиков в детали отбора.
– В общем, тут такое дело. Мероприятие имеет чисто номинальный характер. На самом деле Вересковы уже выбрали мужа для сестры, но кто он, известно только братьям. Ваша же задача – поработать фоном. Так сказать, будете свечками, освещающими вишенку на праздничном торте.
– Совсем не единого шанса? – хмуро спросил Дарьян.
– Ну почему же? Есть! Вполне возможно, что план Вересковых провалится, а княжна заинтересуется одним из вас. Но здесь слишком много но, так что вам стоит трезво оценивать свои шансы. Ребят, это не значит, что я сомневаюсь в вашей силе или способностях. Я просто говорю все как есть.
– А почему не сказали сразу?
– Вы бы поехали, если бы узнали, куда и для чего мы собираемся на самом деле?
– Да! – был нестройный хор голосов, и я обвела подопечных скептическим взглядом.
– Вот я, например, давно мечтал побывать в этой крепости и нарисовать несколько пейзажей, – мечтательно протянул Рафаэль.
– А я хотел изучить архитектуру этого древнейшего замка, – молвил Любомир, который действительно
– Я тут уже бывал, – пожал могучими плечами Наум.
– А я за любую тусу, кроме голодовки! – припечатал Дарьян.
– Ну вот, значит, сама судьба заставила меня собрать вас всех здесь. Мальчики, я ни от кого из вас не требую ни борьбы, ни победы. Но если сами, всерьез, хотите обзавестись женой, препятствовать не стану. Даже помогу, чем смогу. Вы только отнесите меня обратно в кроватку. Все же ра-а-ано еще! – Не сдержавшись, я протяжно зевнула.
– Велена Никитична, после всего сказанного вы для нас еще более ценный кадр. Так что мы просто обязаны позаботиться о вас и вашем здоровье. Но, так уж и быть, сегодня позволим просто поплавать. А вот с завтрашнего дня возьмемся за вас всерьез!
Убью гадину, которая подговорила парней на эту глупую затею! Вернее, сначала испорчу ему жизнь, а затем прибью! От этих мыслей стало полегче, да и настроение немного поднялось. А уж когда меня сгрузили в маленькой раздевалке и показали шкафчик с гостевыми купальниками, то и вовсе жизнь красками заиграла.
Я выбрала черное безобразие на тонких лямочках и пошла искать бассейн. А когда нашла, несколько минут стояла и просто любовалась. Помимо того, что в зале было много тропических растений, делающих его похожим на озеро в гуще сказочного леса, одна из стен бассейна оказалась прозрачной и выходила в соседний зал. Сейчас там тренировались все шестнадцать конкурсантов, демонстрируя великолепные потные тела, с разной степенью мускулистости, загорелости и зрелости. Наверное, это мой рай…
Некоторое время полюбовавшись на ассорти тестостерона и помахав рукой своим вражинам, я спустилась по лесенке и поплыла. Вода была немного теплее нормы и вместо прилива свежести вызывала сонную негу. Сделав пару кругов, я перевернулась на спину и прикрыла глаза.
И все бы ничего, но стойкое ощущение чужого взгляда заставило нервничать. Перевернувшись, я ушла под воду и поплыла к бортику. Вынырнув, быстро осмотрела тренажерный зал, отделенный от меня стеклом. Стоит ли удивляться, что следившим за мной мужчиной оказался Ставр Гадиныч? Улыбка у него была такая, что сомнений не осталось: именно он заложил в головы мальчиков идею о моих занятиях. Мелкий мстюн!
Ну ничего, переживу. За свою недолгую жизнь я многое повидала и со многим сталкивалась, и задетое ЧСВ [3] одного парня – лишь маленькая капелька в огромном море.
После столь недоброго пробуждения, которому подвергли меня самые близкие в этой крепости люди, настроение было мстительно-убивательное. То есть хотелось поругаться и придушить – в основном одного определенного типа. Ладно если бы эта нелепая выходка со спортом была единственной. Так нет же, Ставр решил всерьез взяться за мою нервную систему, подвергая ее самым жестким испытаниям. Одним из них стал поход в душ после бассейна.
3
Чувство собственной важности, ЧСВ – концепция, использованная Карлосом Кастанедой в своих книгах, описываемая как чувство превосходства над кем-либо или чем-либо, значимости самого себя и своих поступков.