Ведьмина внучка. Иван Купала
Шрифт:
На мгновение над рекой установилась звенящая тишина. Женская половина дружно перевела возмущенные взгляды на мужчину, посмевшего прервать бурное обсуждение безусловно важного происшествия, затем все же снисходительно взглянув на костер.
Дружно и слаженно вздохнули. Мужчина довольно хмыкнул.
Увиденное поражало.
Если вначале, когда спускались к реке, было трудно оценить весь масштаб и величие только разгорающегося пламени на фоне заходящего солнца, то сейчас — в кромешной темноте стало возможным оценить всю магию и красоту пламени.
Яркие блики отражались в реке, извиваясь поднимались ввысь сотней искр, выхватывая из сумрака поляну и словно отрезая все что находится за ее пределами. Кажется, что там за гранью другая призрачная реальность.
Вообще весь луг теперь казался местом где отсутствовало время и искажалось пространство, где оживали языческие боги, существовала всевозможная нечисть, где обретают силу приметы, поверья, гадания, сказки и былины, где грань между реальностью и потусторонним миром исчезает.
Теперь понятно почему основные гуляния начинаются с заходом солнца, ведь это непередаваемое зрелище и атмосфера, наполненная звуками, запахами и ощущениями. Полное единение человека и природы, отсылка к языческим корням.
Зрелище завораживало…
В звенящей тишине вдруг зазвучала песня. Пела Ксюша.
Вначале несмело и тихо, явно смущаясь, но с каждой строчкой все увереннее и насыщеннее.
— Ты, Василья мой,
Василья мой боровенький,
Василья мой.
Ишли девки,
Ишли девки в чисто поле,
Ишли девки.
Голос подруги завораживал, подкупал своей чистотой и искренностью, погружая еще больше в атмосферу народного гуляния.
Цветы ирвать,
Цветы ирвать — венки свивать,
Краски ирвать.
Свивши венок,
Свивши венок, пошли в садок,
Свивши венок.
Пошли в садок,
Пошли в садок зелененький,
Пошли в садок.
Простой народный мотив настолько органично сочетался с происходящим, что стал неотъемлемой его частью.
Конечно мы обговаривали заранее, что будем петь народные песни, да и раньше не раз слышали, как поет Ксюша, вот только сейчас ее голос звучал по-особому, становясь частью ожившей сказки, потому что песня стала чем-то большим чем народный мотив.
А там бегла,
А там бегла речка быстра,
А там бегла.
Речка быстра,
Речка быстра, бережиста,
Речка быстра.
Одна за другой начали с подругами осторожно вплетать свои голоса в песню, придавая ей силу и напитывая энергией наших сердец, чувствуя себя единым целым с природой.
Красны девки,
Красны девки венки пускали,
Красны девки.
Венки пускали,
Венки пускали — дружков скликали,
Венки пускали.
— Дружок мой, дружок,
Дружок мой, дружок, добрый молодец,
Дружок мой, дружок.
Приди ко мне,
Приди ко мне, поймай венок,
Приди ко мне.
Совпадение или нет, но как только
Поймай венок —
Я на головку надену, Поймай венок.
На головушку венок, На ручушку перстенек, На головушку венок.
Щеку защекотали листочки и травинки склонившегося ко мне Влада, а голову закружило тонким дурманящим ароматом, исходящим от венка на его голове. А может просто от прикосновений мужчины… Еще в голове пронеслась мысль о том насколько сильно созвучны слова прозвучавшей песне происходящему между мной и Владом, ведь я совершенно не планировала надевать на него венок…
— Настоящие нимфы! — спустя пару секунд восторженно сказал Артем, осторожно обнимая Ксюшу, словно прося разрешения, которое было тут же получено.
Рядом Соня затянула новую песню, беря Вику за руку и смущенно протягивая вторую Роману, предлагая закружиться в хороводе:
– Купалочка, Купала,
Где ты зиму зимовала?
— Зимовала я в овраге Под осиновой корягой.
— Купалочка, Купала,
Где ты лето летовала?
— Летовала я в лесочке, Под малиновым кусточком. Как солнце заиграло, Пошла я за Ивана.
Одна песня сменяла другую. Музыка была не нужна — она словно звучала у нас головах, поддерживаемая плеском реки, шелестением ветерка, шепотом деревьев, которые в эту ночь тоже оживали и получали возможно говорить и переходить с места на место.
Мы кружились в народном танце, смеялись, дурачились.
— В купальскую ночь рождается настоящая любовь, — многозначительно шепнула Соня, уличив момент, когда мы с ведьмочками кружились в танце без мужчин.
Хотя какие мы ведьмочки? Ведь по поверью ведьмы не ходят на гуляния на Ивана Купала.
Когда немного прогорел маленький костер, находящийся чуть в стороне мы выстроились в колонну чтобы прыгнуть через него.
Вначале парами, с замиранием сердца ожидая реакции огненной стихии, ведь те, кто не разомкнут рук проживут вместе всю жизнь, а если отпустят — будет много ссор и не получится счастливой пары… Причем, Роман прыгал дважды — вначале с Соней, а затем и с Викой.
Потом — по одиночке, ощущая на себе всю силу и мощь своенравной стихии, которая была на удивление благосклонна к нам забирая весь негатив, болезни и невзгоды, очищая ауру, придавая сил.
***
Влад
Мир словно разделился. Река стала естественной границей между обычным реальным миром и волшебным мистическим, пропитанным прошедшими сквозь века обычаями, обрядами, суевериями и магией. Истинно народной, исконно славянской, той, пришла к нам из глубин веков, пропитанная мудростью и суевериями предков, такая противоречивая и порой наивная, но наша родная…
Успел к окончанию завораживающего напева, который в ночной тишине был слышен еще с другого берега, но так волнующе неясно, маняще. А здесь у горящего костра звенел молодыми девичьими голосами, поддерживаемый казалось самой природой.