Ведьмина война. Бескрылая Матрона
Шрифт:
Впрочем, дела на самой базе были не лучше. В полной растерянности солдаты и штабные работники выскакивали из комнат, пытались понять, что произошло, и что надо делать. В такой суматохе Теневоду было еще проще вернуться на нижние этажи.
К тому времени, как он выскользнул из офицерской башни, на границе территории несколько военных групп уже загружались в машины. Солдат отправляли в город на устранение беспорядков. Другие еще только собирались на плацдармах. В стороне сонные инженеры суетливо подготавливали для взлета вертушки. Цезерус в срочном порядке
Стараясь не попадаться на пути у выбегающих из общежития контрактников, Юн Джин направился к своей комнате. Но его заметили раньше.
– Теневод! – из толпы выбежал Колин. А за ним и весь отряд. – Где ты пропадал? Черт возьми! Мы тебя уже обыскались!
– Извини, командир, – не своим голосом отозвался парень.
Отсветы алого зарева падали на испуганные лица солдат, придавая им жутковатый оттенок. В глазах царила растерянность. Юн Джин бегло осмотрел отряд. Эталон держался с напущено надменным видом. На Чиорри лица не было. Остальные выглядели более-менее спокойно. Ираши и вовсе демонстрировала почти безмятежное смирение.
– Это что? Война? – спросил Арон с легким пренебрежением, словно бросал взрывам вызов. – Кто посмел пойти против Единства?
– Если бы это была война, мы об этом знали заранее, – мотнул головой таосец. – Наши посты на границе и наблюдатели легиона не пропустили бы вторжение Поднебесья Асшен. Да и правители других стран, смею надеяться, куда чистоплотнее, чем наш Атриум и хозяева легионов. Нападать в день Единения, день мира, могли позволить себе только те, у кого в сердцах этого мира не осталось.
– Инфенис? – спросила Ираши, бросив взгляд на Теневода.
– Что? – Чиорри едва не срывалась на слезы. – Инфенис? Но зачем? Там же столько людей может погибнуть! Зачем им делать это?! Зачем?
– Одиннадцатый отряд! – окликнул ребят мощный голос. Из потока контрактников выступил Марк Аттониус. – Тревога, что, не для вас звучала? Насколько я помню, вы все еще служите легиону Цезерус! Так что марш за снаряжением! И в группу сдерживания в трущобы. Это машины у северных ворот. Бегом!
Притихшие легионеры могли только подчиниться. С тех пор никто больше не заговаривал. Юн Джин хорошо запомнил все, что происходило после. Действо продолжалось, как в плохом тягучем сне.
Всюду виднелись испуганные лица молодых ребят. Взрослые поторапливали всех, но сами выглядели не лучше. На складах всем экстренно выдали снаряжение – обычные винтовки. Кому-то более серьезное вооружение. В каждые третьи руки ящик с медикаментами или инструменты.
Группы по двадцать человек грузились в машины и молча ехали на место. Ребята сжимали оружие и с белыми лицами смотрели в пол. Некоторые отвлекались на улицы города. Из открытого сзади кузова было видно, как по дорогам быстрым шагом или бегом двигались люди. Некоторые собирались в толпы и просто смотрели в сторону красного пламени.
Музыки уже слышно не было. На главных улицах от праздника еще остались хоть какие-то следы. Но за кордоном трущоб город был больше похож на военные руины.
Вокруг места взрыва собралась большая масса людей. Но военные уже организовали второй кордон. И старались успокоить население. Еще издалека Юн Джин услышал крики. Женщины и мужчины кричали, чтобы их пустили. Чтобы они могли найти своих детей, родственников, близких. На что солдаты у кордона вынуждены были отвечать отказом.
– У нас приказ никого не пускать. Прощу прощения! – мотал головой солдат, чуть не плача.
– Ты что оглох?! Это мой дом! Я имею права туда пройти! Пусти меня! Ублюдок! Там моя дочь!
– Что вы себе позволяете? – кричала какая-то женщина. – Кто дал вам право нас не пускать?!
– Это слишком опасно. Подумайте о своей безопасности…
Толпа продолжала напирать со всех сторон. Грузовику пришлось сигналами пробивать себе место внутрь кордона. Солдаты поспешно выбрались наружу. Вид рассерженной толпы и слез отчаявшихся жителей гетто многих ребят привел в еще большую растерянность.
Командиры были вынуждены криками и тычками растормошить спасательную группу. Тех, кто посмелее, определяли на кордон для сдерживания людей. Остальных отправляли к месту взрыва, помогать уцелевшим.
– Никого сюда не пускать, – давал в сотый раз указание один из бригадиров назначенным в кордон. – Под угрозой расстрела держите их подальше! Это приказ высшего командования.
Юн Джина не глядя бросили в сторону горящих зданий. Вокруг дыбящегося алого пламени уже собрались пожарные и маги с потенциалом воды. Общими усилиями старались сдержать магический огонь. От огромного жилого комплекса с тремя корпусами не уцелело даже толкового скелета.
Солдатам оставалось только обследовать горящие здания вокруг. Многие из них обвались внутрь. От одной многоэтажки сохранилась только задняя стена. И все же живые внутри еще были. Солдаты по одному вытаскивали тела людей.
В огненном зное черные фигуры легионеров и раненных сливались воедино. Многие из уцелевших уже были мало похожи на людей. Оторванные конечности, обуглившаяся черная кожа, нечленораздельные крики и стоны. Многих солдат тошнило. Слезы высыхали на лице от жара алого огня.
Такая же картина царила на другой стороне города. В разрушенной больнице с род отделением. В таком же состоянии не в силах поверить в то, что это произошло, над руинами стояла Сайра. Ее сил хватило только на то, чтобы зайти почти в самое пекло и остановиться на том месте, где должно было быть несколько этажей детского отделения.
Под ее ногами в руинах тлели кости людей, которым еще не дали шанса сделать свой выбор в жизни. И эта мысль ломала что-то внутри. Вся военная выучка, вся история маленького командира не имела значения перед осознанием того факта, сколько людей погибло. Детей, еще не заслуживших в своей жизни ничего.