Ведьмины камни
Шрифт:
А те, от кого ничто беду не отвело, умолкли навеки…
– Да вот она!
Хельга вздрогнула от неожиданности, услышав позади себя незнакомый, взволнованный женский голос; в нем звучали и гнев, и торжество, и беспокойство.
Оборачиваясь, мельком успела подумать: ее ищут из Видимиря, она слишком у деда загостилась? Но увидела на поляне у конца тропы небольшую толпу незнакомых людей – мужчин и женщин. Все они впились в нее глазами, будто чудовище какое увидели; в устремленных на Хельгу взглядах так ясно отражался и гнев, и испуг, что она невольно обернулась: не всплыл ли в озере позади нее сам батюшка
Но озеро за спиной оставалось ясным, синим, с отраженными облаками и стеклянно-прозрачной волной у берега.
– Вот она, ведьма! – Незнакомая женщина сделала шаг к Хельге; видно было что она дрожит от возбуждения и страха. – Вот где притаилась!
– Кто вы еси… есте, – поправилась Хельга, еще немного путавшая эти слова. – Добрые люди? Что ищете?
– Тебя ищем, – хрипло сказал мужик преклонных лет, стоявший позади женщины.
– На что я вам? Откуда вы есте?
– Из Людогощи мы, – так же враждебно пояснила женщина. – Прибежавше к нам вчера в ночь от вас…
– От нас?
– Из Видимиря, – пояснил мужчина.
На опушке поляны у камня стояло уже с десяток человек, и все они смотрели на Хельгу, как на змея: со страхом и ненавистью. Ей казалось, это какой-то дурной сон, морок. Она не знает этих людей, она ничего им не сделала! Она никому не делала зла и не ждала ни от кого зла себе.
Может, они как-то узнали о предсказании? Зашли за каким-то делом к деду Заморе, и он им рассказал? И сердиты на нее, потому что она просила об этом гадании?
Хельга испугалась: неужели ее обращение к змею и гадание как-то нарушило здешние обычаи? Но ее послал сюда Видимир, а привез и все устроил Тихоня – они-то знают, что можно делать, а чего нельзя!
Толпа наступала на Хельгу – с робостью, медленно, нерешительно, но упорно. Хельга попятилась в сторону Змеева камня – с той стороны никого не было. Стало не по себе. Чего они от нее хотят? Уж не принимают ли за кого другого?
– В чем вам есть нужда, добрые люди? – В смятении она с большим трудом подбирала славянские слова. – Я – жена Видимиря, невестка Несветова…
– И не стыдится даже! – бросила женщина. – Сгубивше обоих – и горя ей мало!
Лицо ее задрожало, и стало видно, что она с трудом сдерживает плач.
– Кого сгубивше? – не поняла Хельга. – Кто?
– Да ты! – Женщина ткнула в нее пальцем. – Сгубивше, змея подколодная, и мужа, и свекра! И весь Видимирь-город! Прибежавше к нам… с ночи еще…
Ее муж и свекр… куда прибежали? Почему? Пятясь, Хельга уже почти прижалась к камню. Люди следовали за ней, однако держались шагах в десяти.
– Что такое, люди добрые? – раздался изумленный голос, и со стороны избы показался Тихоня, ведущий двух оседланных лошадей. – Тетка Добруша! Дядя Буряй! Что вы здесь? Чего на боярыня нашу молодую напавше?
– Тихонька! – Женщина обернулась. – И ты здесь! А беды не ведаешь!
– Какой беды? – спросил Тихоня, а Хельга положила руку на покрытую лишайником поверхность камня, ища опоры.
Больше она не боялась камня – предсказанная беда подошла уж слишком близко…
– Да ведь сгинувше Видимирь! – закричала тетка Добруша. – Налетевше злые вороги, захвативше, разоривше! Несветушку убивше! Видимирушку убивше! А все она! – Женщина снова повернулась к Хельге. – Уж говоривше ему: не бери в жены русинку, нет добра от
«Кто-то проболтался», – отметила Хельга. Или Творена, или в Видимире кто-то из жителей сам догадался, где были Несвет с сыном в те три дня, когда близ избы бродили два белых пса…
Мысль эта пришла как бы со стороны; у Хельги кровь стыла в жилах, голова кружилась, она не верила своим ушам. Это дикий сон… морок… Что она говорит, эта обезумевшая женщина? Хельга уже забыла услышанное – невероятные слова скользнули по поверхности сознания и утекли, как вода с гладкого листа, оставив лишь впечатление чего-то ужасного, настолько ужасного, что этого просто не может быть…
– Да когда же… – заикнулся Тихоня.
Он так побледнел, что на лице вдруг проступили веснушки – раньше Хельга их не замечала.
– Да вот вчера на самой заре. Приступивше, обложивише… Жива ли там мать твоя, Тихомилушка… А все она, негодная! – Женщина снова обернулась к Хельге. – Беды злые в волость нашу она принесла! Назвала на наши головы тех ворогов лютых, сродников своих! Чтобы всех нас сгубить, извести, со света белого согнать!
Потрясенным взглядом скользя по лицам, Хельга видела в глазах испуг, ненависть, мрачную решимость. Стало страшно – хуже, чем в ночь, когда дед Замора заклинал змея. Тогда это было чувство жути перед выходцем из подземных миров, а теперь она сама встала на самый край и могла вот-вот соскользнуть… «С-с-с-ме-е-ерть…» У Добруши в руках ничего не было, но два мужика сжимали топоры, у еще двоих-троих были дубины… Решимость боролась со страхом – люди сознавали, как опасно бросать прямой вызов ведьме, но жило в душах дремучее убеждение: если уничтожить ее, уничтожится и все принесенное ею зло.
Позади Хельги высился Змеев камень. Бросив взгляд в сторону, она увидела, что под боком его стоит, упертая в ствол ивы, лестница – доска с набитыми плашками. Вот как дед Замора вмиг вознесся наверх.
«Не молчи, – шепнул ей чей-то голос. – Напугай их!»
– И ну отойдить! – гневно выкрикнула Хельга, нахмурившись. – Сейчас все в псы сделать вас!
От волнения она позабыла слова, но ее поняли – попятились. Хельга вскинула руки, будто угрожая бросить чары.
Но она не могла сделать этого – у нее же не было белых шкур, да еще в таком множестве! Она сдвинулась к лестнице, ухватилась за ветки ивы и, цепляясь за них одной рукой, а второй подхватив подол, взобралась по доске.
И вот она на Змеевом камне! Десяток потрясенных лиц смотрит на нее снизу. Здесь они ее не тронут – не отважатся залезть. На их памяти только один человек смел это делать – дед Замора, который сам наполовину змей.
Но что дальше? Отступив от края, Хельга оглянулась. С камня открывался отличный вид за озеро – она залюбовалась бы, будь у нее на это время. На дальнем краю камня, нависавшем над водой, виднелись черные пятна засохшей крови, над ними роились мухи. Лежало что-то, что Хельга на первый взгляд приняла за черный округлый валун, а потом узнала голову того барашка. Вот и все ее оружие. Что делать? Швырнуть разве в них, пригрозить проклятьем? Разбегутся, пожалуй.