Ведьмины зелья
Шрифт:
Постучав в дверь, дождалась разрешения войти и замерла на пороге, отмечая, как истощал отец.
– Милая, – вымученно улыбнулся он мне. Его когда-то загорелая кожа сейчас казалась серее пепла с легким желтоватым оттенком. Глаза, что светились умом и серебром теперь были тусклыми и впалыми. Длинные волосы мужчины заметно побелели и поредели. Больничный халат висел на худых плечах, и тонких руках, словно бесформенный мешок. – Я так рад, что ты пришла, – но стоило мне войти, как отец будто расцвел. Да, он был все еще болен, но глаза… они словно на мгновение стали прежними.
Глупые слезы едва не соскользнули по щекам,
– Папочка, – натужно широко и счастливо улыбнулась я, подходя к его кровати и присаживаясь на дорогой стул. Мои ноги дрожали, спеша подогнуться. Так хотелось кинуться в объятия отца и дать волю чувствам, что снедали меня изнутри долгие дни. Я не могла… не могла смотреть на то, как ломался мой сильный отец, в то время как мачеха и сестра чаевничали на его деньги!
Палата была довольно просторной, но обставлена совершенно просто. Одноместная кровать с обычным постельным бельем. Слева стояла небольшая тумбочка, с вазой на ней, а справа аккуратный стол с какими-то книгами.
– Одного твоего присутствия достаточно, чтобы мне стало легче, – отец умел говорить приятные вещи, и от его привычной патетики я невольно вновь улыбнулась. Он вел себя как мой старый отец. – Как у тебя дела, милая, что нового в семье? – спросил он, а у меня все внутри сжалось, и я непроизвольно стиснула зубы вместе.
Семья… ха! Это не семья, а змеиное логово, которое нужно истребить самым жутким способом.
– Уверен, Катрин и Мидеса до сих пор в шоке после новости, – он вздохнул и схватился за сердце, скривившись от боли. Громко кашляя, он отвернулся от меня и вытер слюну мягким полотенцем. – Прости, подавился, – он пытался шутить, и от этого мне было еще хуже.
Я никогда не понимала, осознавал ли отец весь масштаб трагедии? Понимал ли, что жена и младшая дочь ненавидели его всем сердцем и желали самой скорой и страшной смерти… Качнув головой, я постаралась выбросить эти непрошенные мысли. Теперь все будет хорошо, теперь я все исправлю, а потом отомщу этим неблагодарным гарпиям.
Если бы не отец, давно их траванула!
– О да, они в шоке. В полном, – вяло согласилась я, нервно облизываясь. – Лучше расскажи, как у тебя дела? Ты уже встречался с лекарем?
Я вытащила из кармана юбки шелковый платок и медленно перетягивала его между пальцев, чтобы хоть как-то отвлечься. Слова жгли мне язык, так хотелось рассказать обо всем отцу, выложить всю правду, как на духу, но… Нельзя.
– Лично – нет. Меня пока только поят целебными настойками и заставляют лежать под светом заряженных кристаллов. Мерзость, если честно, но терпимо. Правда, пропорции в настойках иногда выверены не до конца. Горчит, порой, – отец скривился и в его глазах отразился чисто профессиональный интерес.
– Я поговорю по этому поводу, – недовольно отозвалась я, сделав себе заметку на этот счет. Столько денег платим этому проклятому месту, а нормальных зельеваров нанять не могут. Идиоты! – Кстати, у меня для тебя замечательная
– Замечательно, Севина! – искренне обрадовался отец и взял меня за руку. Его пальцы были холодными, как у мертвеца и я непроизвольно вздрогнула. – Куда устроилась?
– В одно питейное заведение, не волнуйся, все законно, никакого криминала и черного рынка, – я натянуто улыбнулась, пытаясь выглядеть искренней и правдивой. Горло сжалось и саднило ото лжи, которая едва ли не застряла.
– Севина, милая, не понимаю, зачем тебе работать? Уверен, пока я здесь лечусь, у нас хватит денег на насущные нужды. К тому же, твой счет я регулярно пополнял.
Ты – да, а Катрин его закрыла сразу после новостей. Она была моим официальным опекуном и до двадцати одного года я была полностью под контролем этой злобной стервы.
– Хочу попробовать зарабатывать самостоятельно. Кстати о работе, – я решила, что нужно сменить тему, потому что не хотелось и дальше закапываться в своих словах. Я не ненавидела то, что приходилось врать отцу, но иного выбора у меня не было. Если он узнает, что я работаю у Илиодара, то немедленно покинет больницу. А я не могла этого допустить. – А бывают ли у зелья «Чарующая любовь» побочные эффекты? – я замялась, не зная как правильно выразить свои переживания. – Просто мне сказали, что даже после принятия противоядия некоторые чувства остались. Такое возможно?
Отец нахмурился и пождал губы. Сейчас он казался таким как прежде – задумчивым и сосредоточенным. Мой любимый папа…
– Хм… обычно противоядия достаточно, – его голос был спокойным и чисто профессиональным. Настоящий гений своего дела. – А был ли физический контакт с предметом любви? – уточнил он, посмотрев на меня невероятно цепким и внимательным взглядом. Обычно я не могла его выдержать и выкладывала всю истину, какую знала, но сейчас… теперь мне удалось удержать правду за зубами. И от этого стало тошно.
– Эм… насколько помню, был поцелуй, – смущенно призналась я, а сердце зашлось в пляске от воспоминаний. Мои губы предательски заныли от желания повторить тот потрясающий поцелуй, от которого я практически не спала этой ночью.
Вот совершенно не вовремя, если честно!
Севина, ну-ка забудь уже про Илиодара!
– Это плохо, – сразу обрушил на меня неотвратимую правду отец, и я пораженно уставилась на него большими от удивления глазами. Сцепив руки в замок, положила их на колени. – «Чарующая любовь» сама по себе особой нагрузки не несет, и если ограничиться объятиями или же легкими прикосновениями, то приворот распадается через три дня или после принятия противоядия… но поцелуй, – мужчина озадаченно провел рукой по своему лбу и вздохнул. – Это уже как привязка идет, поэтому простого противоядия недостаточно.
– Что же делать? Есть какой-то способ все исправить? – порывисто спросила я, наклоняясь чуть вперед и поджимая губы.
Мне мешали эти приятные, но неуместные чувства к владельцу клуба. Блин! Он же темный, он дроу! Он самая неподходящая партия для меня и тем более, я была уверена, что по-настоящему мой мужчина будет другим – добрым, заботливым, таким, который не нарушает закон и не проводит все дни в компании армид. Он должен хорошо относиться к моему отцу, уважать меня и любить детей. И что-то подсказывало, что Илиодар совершенно не подходил.