Ведьмочка-Травница
Шрифт:
Следующие два часа мы провели в шушукании, что несомненно непростительно для пространства библиотеки, но по мнению моей подруги лучшего места для детализированного разбора процесса таскания отпартиненного тела не найти, поэтому все мои попытки перенести наше общение в другое место закончились провалом.
— Как ты планируешь наказать Лэсли? — осведомилась ведьмочка после истории с партином.
— Думаю, поговорить с ней и сказать, какой подлый поступок она совершила.
— Считаешь, она покается и заплачет? Мэл, если не покажешь свою силу, станешь для нее девочкой для
— Мы же не варвары.
— Нет, мы ведьмы. — улыбнулась Кэтти. — И если бы ты захотела, мы бы могли придумать интересные сценарии.
— Нет. Не стоит, я с ней просто поговорю.
— Как знаешь. — пожала плечами подруга и взяла со стола одну из отложенных мной книг. — И что ты здесь читаешь? Есть какой-то особый учебник, способный помочь с предстоящими экзаменами?
Глава 37. Первые МОЭ первокурсников, рост популярности библиотеки и долгожданные каникулы
Кэтти, как ни грустно признавать, оказалась права и Лесли, выслушав мою речь о ее неприемлемом поведении, рассмеялась мне в лицо холодным и мерзким смехом, которого ранее я за ней не наблюдала.
— Не понимаю о каком партине ты говоришь? — заявила ведьма, скривив сочно накрашенные ярким блеском губы. — У тебя нет никаких доказательств, чтобы заявлять мне такое!
— Лесли, я…
— Что ты? Что? — усмехнулась она. — Я предложила тебе дружбу! Дружбу, о которой мечтают многие девочки в этом университете, а ты повела себя в ответ жалко! Что ж, это твой выбор. Главное, не стой у меня на пути! Я тебя предупредила! — высказавшись, она резко повернулась на каблуках и зашагала прочь, а ожидающая ее свита живо засеменила вслед за ней.
Надо же какое ветвистое у некоторых о себе самомнение. Я бы в жизни не подумала, что дружба со мной — это манна небесная…
К счастью, после этого разговора никакие партины больше не посягали на мои ноги, и никто не пытался запрячь меня в повозку любования персоной Лесли. Конфликт был исчерпан и меня это несказанно радовало, только вот Кэтти с Кайли не разделяли моей уверенности в завершении конфликта и советовали держаться на чеку, не зная, чего еще ожидать от блондинки.
Но уже через неделю должны были начаться первые МОЭ — магические особые экзамены — и все студенты настолько сошли с ума от взбунтовавшихся нервов, что никому ни до кого не было никакого дела. Ни простого, ни колдовского.
Мне пришлось несколько раз отбивать свое малиновое кресло от попыток пары наглых захватчиков, занимающих его стоило мне на минуту отойти к книжным полкам. Бессовестные колдуны и колдуньи не гнушались приземлить свои пятые конечности на занятые другими места.
Да, однажды зайдя в библиотеку — дня за два до первого экзамена, я не поверила ни глазам, наблюдающим полчища снующих меж полок студентов, ни ушам, улавливающим шум и гам, который активно производили юные волшебники.
— Хоть пару дней в году они стремятся к книгам, — вздохнул, материализовавшийся рядом мастер Ситран.
— Надеюсь, это ненадолго, — буркнула я, не соображая, что говорю вслух.
— О, нет, — весело хмыкнул библиотекарь, — Не переживайте, мисс Ходж. После сдачи экзаменов царство книг вновь вернется к своему тихому и спокойному
— Вас это расстраивает? — аккуратно поинтересовалась, боясь задеть чувства волшебника.
— О, нет, что вы, мисс Ходж. — он протянул мне появившееся в его руке миндальное печенье, чьи следы магия библиотеки сразу стирала с пальцев после поедания, чтобы ни одна книга не пострадала. — Приятного волшебного чтения, — и с этими пожеланиями профессор исчез, а я начала пробиваться к своему месту, чувствуя себя героем фильма «триста спартанцев».
Это Спарта! — гремела в сознании фраза из фильма, в то время, как я проталкивалась вперед.
Синие кресла, как и следовало ожидать, манили всех возможных ведьм, учащихся в Ле Визардри. Йен Гривен был облеплен принарядившимися чуть ли не в вечерние туалеты колдуньями, как мед пчелами. Кажется, мои зубы немного поскрежетали от открывшейся взору картины, но, к счастью, общий шум удачно сглатывал все звуки. Я зачем-то прошла близко от этих самых синих кресел, скрывая в глубине души от самой себя, наивную надежду, что он посмотрит на меня. Хотя бы на секунду, как и всегда поднимет глаза. И да, он их поднял, но взглянул не на меня, а на девчонку, которая что-то кокетливо у него спрашивала. А ведь я уверена, стояла близко и меня невозможно было не заметить…
А потом я услышала:
— А ты не проводишь меня к этим полкам? — ха, конечно не проводит. Это Йен Гривен, и он не…
— Да, давай провожу.
Что? Что он сказал? Почему?
Почему я остановилась и стою сейчас спиной, словно меня обездвижили заклинанием, а в настроение подсыпали чего-то до крайности неприятного. Разозлившись, почувствовала себя абсолютной идиоткой и уже полностью переняв роль спартанца, прошла к своему малиновому креслу, с которого какой-то неизвестный мне, но видимо предусмотрительный ведьмак отскочил сразу же стоило нам встретиться глазами. Мой убийственный взгляд всегда срабатывал на ура, особенно, когда включался без моего ведома.
Чайник негодования и обиды кипел внутри меня, не желая останавливаться. Я с ним вижусь в библиотеке практически каждый день, всегда приветлива, тогда как сама не всегда удостаиваюсь простого «привет» в ответ, а однажды чуть не была сожжена драконом из подброшенной им книги — и, заметьте, он даже не шелохнулся, чтобы по-геройски меня спасти, — а тут какая-то баба-яга на каблуках похихикала, и он ей сам готов полку показать. Сам! Да и леший с ними! Пускай что угодно делает, мне все равно.
Яростно открыв книгу, я начала усиленно и сосредоточенно готовиться, обещав себе по всем предметам получить Волшебно и ни одного Средне-Мутно.
Позже подруги присоединились ко мне в библиотеке, и мы втроем упорно вгрызались в гранит магической литературы, прерываясь только на непродолжительные перекусы, в которые Кайли с Кэтти зачем-то считали важным отметить сдвиги на шкале женской активности около синих кресел. Я раздраженно откусывала свой сэндвич и сохраняла полный нейтралитет при их интересе моей позицией.
— Мне все равно, пусть его хоть все ведьмы окружат и обколдуют. Не понимаю почему меня это должно заботить. Подумаешь Йен Гривен.