Ведьмочка в пролёте
Шрифт:
Глава 12. Дела семейные и не очень
Ни один мускул не дрогнул на лице Александра Громова.
— Я предполагал такой ответ, Ада. Твоя душа полна обиды, и ты имеешь на нее право. Однако в тебе сейчас также говорит твоя юность. Подумай как следует. Не спеши с выводами.
— Юность, да, — задумчиво проговорила я. — Я ведь все помню. Мне же двенадцать было, когда мамы не стало. Почему мы с ней жили в несвед-мире?
Мой вопрос слегка нарушил железное самообладание Громова. Что-то болезненное промелькнуло в его лице:
— Я прятал Марьяну от своей родни. К тому же, твои родственники
— Даже если мама была слабо одаренной, — возразила я, игнорируя слова отца, — я думаю, она меня понимала и все видела. Она ни разу… ни разу не выдала того, что обладает даже слабой магией. Я бы запомнила, я была весьма наблюдательным ребенком и верила в сказку. Думаю, мама тоже меня щадила, не хотела, чтобы я чувствовала себя ущербной. Но дело не в этом. Моя родная мама не нашла во мне и крупицы дара, зачем тогда обвинять тетю Риту? — не то чтобы я планировала защищать тетку, но я и вправду никогда не считала ее воплощением зла. — А вы…
— Я твой отец. Говори мне «ты».
— Вы, — повторила я, — все неправильно сказали. Даже если бы вы приезжали к нам раз в год, просто так, без подарков и денег, если бы я знала, что у меня есть отец, мне было бы намного легче расти. Особенно после смерти мамы. Не нужно было забирать меня с собой, раскрывать свои тайны. Мне просто необходимо было знать, что я не одна в этом мире. Вы представляете, каково это – быть сиротой? Меня некому было защитить, мне не с кем было посоветоваться.
— Маргариту сурово накажут… — начал маг.
— Да не надо никого наказывать! Давайте просто забудем! Вы не вспоминали обо мне почти восемнадцать лет и прекрасно без меня жили, зачем что-то менять?
Громов устало потер лоб:
— Ты осуждаешь меня, я вижу, не спорь. Да, я виноват. Но ты не знаешь всех подробностей. Это слишком длинная история, Ада. Нам и так было трудно: старокровка и младокровка – союз, осуждаемый обществом, но когда ты родилась, все еще сильнее запуталось. Моя семья, твое рождение…
— … несведкой?
— Ты родилась без дара, это правда.
— Я родилась светлой… мне так сказали.
— Нонсенс, — маг усмехнулся. — Такого не бывает, если родители оба темные. Произошла ошибка, и это еще больше все усложнило. Если бы ты только знала, насколько. Моя семья давила на меня. У нас состоялся тяжелый разговор с твоей мамой… она уехала, намеренно запутав следы. Я искал вас, но вы жили на окраине города, там было много помех из-за древнего капища, донная магия затрудняла поиск. Твоя тетя нашла ваше местожительство, но было уже поздно – Марьяна погибла.
— Угу, — я холодно улыбнулась, — и все стрелки переведены на маму. Мертвые ведь уже ничего не скажут, можно все на них валить.
— Я ни в чем Марьяну не обвиняю, но…
— Конечно, всегда есть «но»! — я почувствовала, что начинаю распаляться. Не об этом ли говорил магистр Серениус? — Давайте, наконец, просто разойдемся по домам! Я в Академию,
— Твою маму подозревали в измене, — вдруг тихо произнесла тетя Рита из угла, она сидела там под торшером, сгорбившись.
— Марго! — рявкнул Громов.
— Саша, она взрослая, пусть знает.
— Я никогда в это не верил! — отец заметно побледнел.
— Ты нет, а твои родители уцепились за слухи обеими руками, помнишь? Непризнанная супруга Громова родила от светлого – повод почесать злые языки. Многие считали, что отсутствие дара у ребенка было выдумкой – меньшим злом, на которое ты согласился после отчета Филентьева. Ада, ты еще слишком молода, чтобы понять, — тетя устало обратилась ко мне, в растерянности застывшей посреди комнаты. — Появление ребенка у старокровок-аристократов – огромное событие, ведь с каждым годом детей в таких семьях рождается все меньше. В браках магов и несведов все иначе, там можно долгие годы ждать, когда пробудится магия и пробудится ли вообще – и они никому не интересны. Но вся информация о ребенке старокровок, даже если один из родителей аристократ, немедленно становится достоянием общественности. Магистр Филентьев составил твою официальную натальную карту. И первоначально в ней стоял статус «светлая визарда». Был грандиозный скандал. Однако через положенные семь дней Филентьев откорректировал и карту, и гороскоп. Ты была записана как несведка. Твой отец как раз начинал политическую карьеру. После этого все действительно усложнилось, долгое время история недолгого брака припоминалась Саше и мешала ему. И сейчас, когда он…
— Мне бы теперь переварить это, — я потерла лоб, поняла, что в точности повторила жест отца, и быстро опустила руку. — Если я правильно поняла, сейчас вы, господин Громов, представите меня вашему… мерзокровному обществу и утрете всем нос?
Громов явно хотел сказать что-то резкое, но сдержался, лишь его скулы слегка покраснели.
— И вам, — продолжала я, глядя в лицо отцу, — я нужна лишь как подтверждение ваших успехов на поприще деторождения? Вам не кажется, что история повторяется, только наоборот?
— Что бы тебе ни говорили, — глухо произнес Громов, — как бы ни пытались меня в твоих глазах опорочить, помни: я никогда не верил в предательство Марьяны, я всегда заботился о тебе. Ты должна это помнить.
— Я с вами никуда не поеду, — резко сказала я. — И останусь в Академии. Мне нравится учиться, у меня есть успехи. И сканировать себя больше я не дам, если не верите леди Анабель, это ваши проблемы.
— И не собирался. Проблема в другом: я не смогу защитить тебя в Академии Баланса. Как только все узнают, что ты Громова…
— Что? Твои конкуренты прибьют меня, чтобы ты не отнял у них власть?
— Я допускаю разное развитие событий, — без тени улыбки проговорил отец. — Академия не достаточно надежно защищена для места, где производится смешанное обучение светлых и темных визардов. Мы на пороге потрясений, я не хочу, чтобы тебя коснулось нечто… плохое. У меня много врагов и, к сожалению, желающих за мой счет подняться из грязи в князи – тоже.
— Ха! — я фыркнула. — Магистры и Хранители разберутся. Я ухожу.