Ведьмы из Эсткарпа
Шрифт:
— Полковник Саймон Трегарт, полагаю?
Саймон разломил сдобу пополам и намазал маслом.
— Просто Саймон Трегарт, не полковник, — поправил он и сделал контрвыпад: — Вы прекрасно знаете это.
Его собеседник как будто несколько удивился, а потом лицо его озарила ровная успокаивающая профессиональная улыбка.
— Какая бестактность с моей стороны, Трегарт. Впрочем, должен прямо предупредить вас — я не из этой вашей организации. Напротив, если вы позволите, я ваш друг. Разрешите представиться. Я — доктор Джордже Петрониус. И предлагаю вам свои услуги, и следует добавить, предложение мое весьма
Саймон заморгал. Он уже решил, что оставшийся ему клочок будущего точно отмерен, и на подобную встречу уже не рассчитывал. И впервые за эти горькие дни почувствовал он, как в душе шевельнулось нечто родственное надежде.
Ему даже в голову не пришло усомниться в имени, которым назвался этот небольшого роста человечек, внимательно разглядывавший его теперь сквозь курьезно толстые линзы очков, заключенные в столь массивную оправу, что казалось, будто на Петрониусе полумаска какого-нибудь там восемнадцатого столетия. Имя доктора Джорджа Петрониуса было широко известно в тех, так сказать, «кругах», где среди алчности и насилия Трегарт прожил последние годы. Если ты понимал, что спекся, но был еще при деньгах, надо было идти к Петрониусу. Тех, кто обращался к нему, не находил никто — ни закон, ни месть соучастников.
— Сэмми уже в городе, — продолжал с легким акцентом этот человек.
Саймон задумчиво потягивал вино.
— Сэмми? — задумчиво взвесил он слова своего собеседника. — Я польщен.
— Да, вы пользуетесь известной репутацией, Трегарт. По вашему следу организация пустила своих лучших псов, и когда вы столь эффектно разделались с Котчевом и Лэмпсоном, оставался только Сэмми. А он все-таки скроен совсем из другого материала… А вы, если вам будет угодно простить мое вмешательство в личные дела, в бегах уже давно; это не укрепляет меч в руке.
Саймон расхохотался. Он наслаждался и вкусной едой и вином, даже лукавыми намеками доктора Петрониуса. Но он все еще оборонялся.
— Значит, следует укрепить меч в моей руке? Какое лекарство вы, доктор, можете предложить мне для этого?
— Есть и лекарство… собственного изготовления.
Саймон поставил бокал, капля вина отделилась от ободка и красным пятном впиталась в скатерть.
— Мне говорили, что ваши услуги, Петрониус, обходятся недешево.
Человечек пожал плечами.
— Естественно. Ведь я обеспечиваю полное спасение. Доверившиеся мне потом не жалеют о своих долларах. Жалоб у меня нет.
— К несчастью, ваши услуги могут оказаться мне не по карману.
— Неужели ваши скитания проделали такую брешь в вашем бюджете? Впрочем, возможно. Однако в Сан-Педро у вас было двадцать тысяч. Такую сумму просто невозможно растратить за это время. А если вы все-таки повстречаете Сэмми, остаток просто вернут Хансену.
Губы Саймона сжались. На мгновение он стал самим собой — смертельно опасным противником, таким его увидит Сэмми, когда они сойдутся лицом к лицу.
— Откуда вы все это знаете? — бросил он.
— Откуда? — Петрониус вновь пожал плечами. — Это вы поймете потом. Я некоторым образом — ученый, исследователь и экспериментатор. Что же касается того, откуда мне известно о вашем появлении в городе, и о том, что вам необходимы мои услуги… Трегарт, разве вы не знаете, как быстро теперь распространяются слухи. Вы заметный и очень опасный человек.
Правая рука Саймона сжалась в кулак.
— И после всего, чем я занимался последние семь лет, вы считаете возможным применять это слово ко мне?
Теперь рассмеялся уже Петрониус. Тихий смешок словно намекал собеседнику на комичность ситуации:
— Трегарт, иногда честность имеет очень мало общего с требованиями закона. Если бы вы не были именно честным человеком… да еще с идеалами… вы никогда не восстали бы против Хансена. И только потому, что вы именно таковы, вы годитесь для меня. Итак, идем?
Тут Саймон внезапно обнаружил, что оплачивает счет и следует за доктором. У тротуара ждала машина, не говоря ни слова, они сели, и водитель с места рванул прочь — в ночь и неизвестность.
— Саймон Трегарт, — без выражения произнес Петрониус, словно повторяя что-то вслух для себя. — Предки родом из Корнуолла. Призван в армию США десятого марта 1939 года. За отличие на поле боя из сержантов произведен в лейтенанты и далее в подполковники. Служил в оккупационных войсках, пока не был разжалован и заключен в тюрьму… За что же, полковник? Ах да, за скандальную спекуляцию на черном рынке. К большому сожалению, храбрый полковник слишком поздно узнал, что совершает незаконную сделку. Не это ли, Трегарт, поссорило вас с законом? И раз вас назвали преступником, вы решили оправдать это имя.
После Берлина вы занимались кое-какими сомнительными делами, пока по недоразумению не встали на пути Хансена. И опять вы вляпались в это дело без собственного ведома. Похоже, вы неудачник, Трегарт. Будем надеяться, что сегодня ночью ваша судьба переменится.
— И куда же мы едем, на причал?
Ответом ему был все тот же сочный смешок:
— Мы едем в город, не в гавань. Мои клиенты отправляются в странствие, но только не по морю, воздуху или по суше. Что вы знаете, полковник, о традициях своего отечества?
— В Метачене, штат Пенсильвания, помнится, о традициях не было и речи…
— Я говорю не о грубом горняцком городишке в Новом Свете. Я имею в виду Корнуолл, а он старше, чем время… наше время.
— Мои дед и бабка были из Корнуолла. Но, кроме этого, я ничего не знаю.
— В вашей семье сохранилась чистая кровь, а Корнуолл стар, очень стар. В легендах он связан с Уэльсом. Там знавали короля Артура, и британские римляне пытались укрыться в его тесных границах, прежде чем топоры саксонцев отправили их в лимбу. [1] А до римлян там были другие, много, много других… А кое-кто владел странными познаниями. Вы доставите мне весьма большое удовольствие, Трегарт… — тут он замолк, словно ожидая ответа, но Саймон молчал, и он продолжил: — Трегарт, я познакомлю вас с одной из традиций земли ваших предков. Весьма интересный эксперимент. Ну, приехали наконец!
1
Лимба — преддверие ада, где пребывают невинные, но не просвещенные благодатью христианской веры души, свободные от наказаний (см. Библию, а также «Божественную комедию» Данте). — Прим. ред.