Ведьмы, карта, карабин
Шрифт:
— О-бал-деть, — сказал я по слогам и выстрелил еще дважды.
Никогда в жизни мне не удавалось услышать удар пули настолько отчетливо. И никогда не думал, что это так громко. Но все равно куда тише выстрелов, и точно не подумаешь, что это пуля.
— Добивай магазин.
Я лишь кивнул и неторопливо, растягивая удовольствие, выпустил последние пять патронов.
— Отлично, Сань. А как понять, что амулет уже отключился?
— А никак, — развел он руками. — Экспериментальным путем. Потом какой-нибудь индикатор придумаю. Пока только так успел.
— Ну хоть так успел. Спасибо! —
В четверг выехали, с рассветом. Сначала за нами на своей «буханке» ехал Хмель, затем, на Торговом Пятачке, он пересел к нам. Поехали не как обычно, через Старую Мельницу, а на Соколовский сначала. На той дороге из болота уже полезло всякое, а ждать колонну не хотелось, так что лучше проще. Весна вообще время сомнительное, зимние твари еще не убрались, а летние уже выбрались, даже еще на редкость голодные. По дороге попали в нехороший туман, но сработала поставленная Саней защита, проскочили его без приключений, хотя у меня глаза заболели от напряжения, настолько ничего не было видно перед капотом. Заехали на хутор, чтобы высадить Хмеля, да заодно и самим оглядеться.
На хуторе был только Длинный, приехавший на бывшем моем красном пикапе и ночевавший в одном из наших домиков. Он же нам и ключи отдал от них.
— У вас все, можно жить, — сказал он. — Баня тоже почти готова, сегодня печник должен приехать и закончить, дальше пользуйтесь. Мебель только завезите. Главное — что защита вся стоит, ворота запираются, проволока по забору натянута.
Это да, это я заметил. На территории хутора тварей, например, можно уже не опасаться. Но вот против людей это все не работает. Ну да ладно, не дети, с людьми разберемся. С тем же Длинным я мало кому посоветовал бы связываться.
А так — да, хутор почти жилой. Высокий забор, дома новые, от них свежим деревом пахнет, на окнах все же решетки будут, на всякий случай. Банька в дальнем углу двора, навесы для машин, большой сарай. Нормально, вполне гостевое место. И наш угол как бы в сторонке чуток, с гостями пересекаться не будем.
— Платон, белье мы привезли?
Платон взялся закупить там же у них на рынке постельное белье. Раскладушки туристические он притащил с той стороны, и их уже сюда завезли.
— Все взяли, — ответил за него Дмитрий.
Ну да, весь здоровенный багажник «Экспедишна» тюками забит. Первый из них я вытащил и поволок в дом. Хмель зашел за мной следом, оглядываясь. Выдал:
— А что, вполне нормально, жить можно.
— Ну как бы так и рассчитывали.
В каждом доме две комнаты, планировка самая простая — изба и изба. Печка греет обе комнаты.
— Где располагаться можно? — Хмель озадаченно смотрел на пустой пол.
— В чулане раскладушки, бери и любое место занимай. — Я обвел комнату рукой. — Тут все равно пока еще никого не было. Ладно, я поехал, нам еще до границы чесать.
— Ты перед проходом таблетку принять не забудь.
— Я помню, спасибо.
Снег на дорогах превратился в натуральную кашу. Потом он и с полей сойдет, и с проходами в ту и другую сторону
А что, разумно. И прицепы. Сам на один квадрик, второй сзади на прицепе. Или все же выпросить тот самый «Егерь», что так и стоит без всякой пользы у штаба? Он по любому полю пройдет, тут все же не чернозем, и лебедкой кого хочешь вытащит.
А что, вполне мысль. И это ненадолго, тут все быстро сохнет.
Проскочили Лудино, пошли дальше. Вон очертания НПЗ за лесочком, из труб то ли дым, то ли пар валит. На дороге никого. Достал из пакета бутерброд — скоро пилюлю глотать, а ее лучше не на пустой желудок. Проглотил в три укуса, набивая рот, запил чаем из термоса.
Почти приехали, вон уже граница, можно в поле сворачивать.
— Сань, активируй «метлу».
Чародей кивнул, выбрался из машины и через минуту забрался обратно.
— Готово.
«Метла» — амулет под задним бампером, следы стирает. Не до конца, но надо очень присматриваться, чтобы заметить. Ну и все, теперь лезем на сугроб.
По мокрому снегу гусеницы даже лучше идут, он плотный. Только скрипит громко. Что вокруг? Да вроде бы ничего особо нехорошего не видно… но это как раз ничего не значит. Весна же, плохое время, особенно у болот, которых тут нет, и у границы с Севером, до которой метров триста осталось. Что за граница? Да вроде пелены колеблющейся. С этой стороны смотришь — вроде поле так и продолжается, лес впереди, только воздух перед ним как над костром. А проскочи за пелену — окоченеешь, а заодно обнаружишь себя совсем в другом месте, с синими деревьями и всякой нехорошей дрянью вокруг. Обернешься — и никакого поля с лесом не увидишь. Тоже пелена, а за ней как бы даже тот же Север продолжается.
И вот через эту пелену что угодно сейчас пробежать может.
Стоп. Платон говорит, что дальше не надо, могут наводки пойти, а ему раскрыть проход нужно.
— Все, уходим. — Я закинул в рот пилюлю и запил водой, почувствовав сразу же легкую изжогу. — Дим, ты за штурвал, Саня… прикрывайте, в общем.
Схватил «вепря», убедился, что патрон в стволе и в магазине сплошь «пустышки», — самое наше универсальное и убойное. Платон с длинным «браунингом», заряжен вроде зажигательной картечью. Это на случай появления бестелесных и прочих сущностей. Он даже не сам тогда стрелять будет, а мне свое ружье даст. Стрелок он так себе, если честно.
— Снегоступы!
Без них по мокрому липкому снегу глубиной «по это самое» лучше не гулять, завязнешь к чертовой матери. Так что я свои нацепил, убедился, что Платон тоже готов, все же спросил:
— Готов? Тогда веди, ты тут главный. Хотя подожди минуту…
Достал из подсумка «ауровизор», сделанный из вортексовского монокуляра, огляделся. Нет, под снегом вроде бы нет ничего, ни змей, ни червей. Какие-то ауры в дальнем лесу, это нехорошо. Ауры хищные, две. Но не двигаются, может быть, как раз за нами наблюдают. Но ждать, пока они что-то сделают, можно и до вечера. Отобьемся.