Ведьмы в красном
Шрифт:
Селин не стала спрашивать, каких усилий им это стоило. Но сейчас она не хотела этого знать. — Эти раны на грани заражения. Мне нужно сделать глубокую чистку… и это будет больно. — Она взяла бутылку с маковым сиропом. — Я хочу, чтобы ты выпил всего одну ложку этого напитка, не столько, чтобы уснуть, но достаточно, чтобы притупить боль.
Он скептически посмотрел на бутылку.
— Сделай это, — приказала Мерседес.
Селин налила ему деревянную ложку, и он позволил ей накормить себя.
—
В дверях появилась Мария и заглянула внутрь. Сходство между ней и ее кузеном было поразительным. Потом Селин пришло в голову, что, хотя эти трое были худыми, они не голодали. Обнаженные плечи и руки Маркуса были худыми, но мускулистыми.
— Ты помогала детям, — сказала Мария Селине — Это было здорово.
Ее слова и речь были настолько просты, что Селин несколько секунд не знала, что ответить. — Это то немногое, что я могу для них сделать. То, что им действительно нужно — так это еда.
— Здесь они почти ничего не найдут, — сказал Маркус, — разве что в солдатской палатке с провизией.
— А почему у вас нет животных? — Спросила Эмили. — Кур или дойных коров?
— Не могу позволить себе купить корову, — ответила Мерседес. — И мы съели последних цыплят много лет назад, еще до того, как прибыли сюда.
— Сколько лет ты здесь живешь?
— Три.
Слушая этот разговор, Селин даже с тем немногим, что знала о людях своей матери, не могла себе представить, чтобы группа Мондялитко оставалась в этом ужасном месте целых три года.
— Где твои лошади? — тихо спросила она Маркуса.
— Ушли. — Он отвел взгляд. — Я охочусь для нас, и мы едим все, что не берет капитан Киган. — И снова, когда он произнес имя Кигана, ненависть в его голосе была хриплой. — Мы делимся тем, что можем, с остальными, а Мария делает для детей все, что в ее силах.
Он посмотрел на Марию, стоявшую в дверях, и она обернулась. Что-то произошло между ними, но Селин понятия не имела, что именно.
Взяв баночку с мазью из гадючьего языка и чистую тряпку, она сказала: — Ладно, это будет неприятно.
Обратив свое внимание на его раны, она вспомнила, что одна из причин, по которой она пришла сюда, заключалась в том, чтобы осмотреть любого раненого страждущими солдатами. Судя по расстоянию между следами когтей на спине Маркуса, у того, кто сделал это с ним, должно быть, были огромные лапы.
Она начала с верхней части его плеча и начала спускаться вниз. Он ни разу не ахнул и не вздрогнул, и она знала, что маковый сироп не мог притупить всю боль. Закончив промывать все раны, она убрала гадючий язык и переключилась на смесь молотого чеснока и имбиря в уксусе.
— Будет больно, но это предотвратит инфекцию, — сказала она, выливая смесь на чистую тряпку и прикасаясь к его спине.
И снова он не дрогнул.
Покончив
Мерседес внезапно встала, чувствуя себя неловко. — Мы ничем не можем вам заплатить.
Селин так устала, что с трудом держалась на ногах, что облокотилась на стол. — Мы пришли не за оплатой. — И тут ей кое-что пришло в голову. — Ой. . есть одна вещь, с которой, вы возможно, могли бы нам помочь.
Все тело Мерседес напряглось. — Помочь?
— Да, нам нужно было собрать вещи для путешествия, и нам с Эмили разрешили только одно дополнительное шерстяное платье для дневного ношения. Мы чуть не испортили те, что были на нас по дороге сюда. У меня на рукавах кровь от ухода за раненым солдатом. Как мы можем постирать их здесь? Не могли бы вы позволить нам воспользоваться вашим корытом и бельевой веревкой?
Выражение лица Мерседес стало недоверчивым, а затем она издала короткий смешок. — Все что тебе нужно это помочь со стиркой нескольких платьев? — Она покачала головой. — Приноси их ко мне, и я сама их постираю. Я могу удалить кровь из шерсти.
— Спасибо.
Все еще сидя на скамейке, Маркус смотрел на Селин своими черными глазами, словно пытаясь понять ее. Она надела свой плащ и собрала коробку с припасами, когда Эмили подошла к ней.
— Мы вернемся завтра, — сказала Селин, надеясь, что это прозвучало по-деловому. — Маркус, не снимай эти бинты, даже если раны будут зудеть.
Мария отошла от двери, и Селин направилась к выходу, чуть не споткнувшись на лестнице от усталости. Солнце опустилось совсем низко. Неужели только сегодня утром она помахала на прощание капралу Базену и другим солдатам из Сеона, а затем последовала за Яромиром в этот лагерь? Казалось, что прошла целая вечность.
Яромир ждал их у тропинки впереди, но когда Эмили шла рядом с ней, Селин прошептала: — Что ты думаешь об этих троих там, в фургоне?
— Я думаю, у кого-то в их семье есть склонность к именам, начинающимся на букву М.
Эта попытка пошутить была настолько неожиданной, что Селин невольно приподняла уголки рта. Эмили почти всегда могла заставить ее улыбнуться.
— По правде говоря, — добавила Эмили, — я думаю, что Мерседес злится, но она не скрывает этого. Маркус и Мария держат в себе много ненависти.
Так же думала и Селины.
— Маркус и некоторые из людей Мондьялитко, должно быть, подписали контракты с Киганом, — сказала она. — Лошади тащат повозки или нет, я не могу придумать другой причины, по которой они остались бы здесь… а Маркус ненавидит солдат.
— Да, но как сильно он их ненавидит?
Действительно, насколько?
Навстречу им вышел Яромир. — Ты выглядишь уставшей.
— Ты даже не представляешь, — ответила Селин. — Мы можем пойти в нашу палатку и немного отдохнуть?