Ведьмы в красном
Шрифт:
Большой зал исчез, и туман ворвался только на секунду или две, едва достаточно времени для Амели, чтобы почувствовать большое движение. Когда они очистились, она оказалась на берегу небольшой речки, а справа от нее-деревянная беседка.
Куинн уже был там, а принц Демек приближался. Солнце только-только показалось из-за горизонта.
— Я выбрал это место, — сказал Дамек, даже не поздоровавшись. — На севере, выше Энемюска, есть изолированный шахтерский лагерь. Капитан, назначенный моим отцом, умер,
— Он не отдаст приказ одному из своих офицеров?
— С такими трудными заданиями мой отец предпочитает… добровольцев. Он тиран, который ненавидит казаться тираном. — Дамек помолчал и скрестил руки на груди. — Этот шахтерский лагерь идеально подходит для наших целей. Можете ли вы поставить своего капитана в такое положение, когда у него не будет другого выбора, кроме как добровольно?
Несколько мгновений Куинн молчал, словно размышляя. — Да, я справлюсь.
Беседка исчезла, и Амели была захвачена туманом, двигаясь вперед.
Когда они прояснились, она обнаружила, что видит воспоминание, которое уже испытала. Она вернулась в конюшню, сразу же после игры в кости, где Киган проиграл свои деньги в день получки.
Как и в прошлый раз, Киган наклонился вперед, упершись руками в колени, как будто его вот-вот стошнит.
— Что я могу сделать? — спросил он. — Завтра приезжает мастер Терлон. Он сказал, что если я не рассчитаюсь, то он отправится к принцу Ливену.
Саллиан и Куинн наблюдали за происходящим. Но на этот раз Амели заметила, как загорелись глаза Куинн. Он никак не мог организовать случайную игру в кости во дворе, но под его фальшивым беспокойством она видела, что он доволен.
— Не могли бы вы вернуть ему кое-что из ваших покупок? — спросил Саллиан. — Оловянные кубки?
— Он их не возьмет! — рявкнул Киган. — И я не могу вернуть тебе вина за целый сезон. Он уже был пьян. — Он встал и провел руками по лицу. — Принц не может узнать, сколько я должен. Я буду разорен.
Остальная часть разговора продолжалась, как и раньше, только на этот раз Амели полностью сосредоточилась на Куинне.
Она повернулась к Кигану, когда он закрыл глаза и сказал: — Принц и слышать об этом не может.
— Подождите… — начал Саллиан. — Он поколебался, а потом сказал: — Куинн, а как насчет той игры в шахматы? Жесткие десятки, которые вы обещали раздать сегодня вечером? Не могли бы вы позвать капитана? Он лучше играет в карты и может отыграть свое жалованье.
Киган выпрямился, его глаза наполнились надеждой. — Жесткие Десятки?
Саллиан кивнул. — Поскольку принц Дамек приехал сюда с визитом, несколько его офицеров попросили лейтенанта Таннера организовать игру, а Таннер попросил Квинна сдать карты.
—
И снова Амели перестала слушать слова Кигана, умоляющего ее. Куинн отвел взгляд. — Всё в порядке. Я поговорю с лейтенантом Таннером.
Но когда она повернулась, чтобы увидеть его лицо, то увидела и скрытое облегчение. Должно быть, именно он организовал карточную игру с офицерами Дамека и, вероятно, предложил себя в роли дилера.
Сцена в конюшне исчезла, и Амелия увидела только мерцание тумана, прежде чем они исчезли, и она оказалась в другой маленькой комнате без окон.
И снова она вернулась в то мгновение, которое уже видела — карточная игра с шестью мужчинами, сидящими за круглым столом. Все те же кубки и кувшины с вином были разбросаны по столу. На маленьких столиках в углах комнаты горели свечи.
Куинн сидел там, сдавая карты, и она поняла, как легко это, должно быть, было для него. Никто не заподозрит дилера в игре в твердые десятки, так как дилеру нечего было ни выиграть, ни проиграть. Ему не нужно было побеждать здесь. Ему нужно было только убедиться, что Киган проиграл.
Подойдя к Кигану сзади, она поняла, в какой момент игры она вошла. У него была Трефовая двойка, и когда он взглянул на свою открытую карту, она увидела бубновую десятку. Амели подошла и встала рядом с Куинн. Больше никто даже не взглянул в его сторону, но она заметила, что он держит в руке визитную карточку. Мужчины начали делать ставки, и к тому времени, как они закончили, Киган положил почти все оставшиеся монеты. Один из офицеров Дамека поднял бровь.
— Похоже, вам предстоит сделать выбор, капитан, — сказал он.
Киган не ответил и кивнул Куинну, что ему нужна еще одна карта.
Куинн сдал ему десятку червей, и Киган закрыл глаза, понимая, что проиграл. Амели наблюдала за остальной частью сцены, зная, что Киган вскочит, выйдет из комнаты и вернется с сумкой, содержащей зарплату его людей.
Он сделал.
Куинн пристально смотрел на него, когда он садился, и так же, как и раньше, Киган смотрел через стол. — Сдайте карты, капрал.
Только на этот раз Амели увидела блеск триумфа в глубине голубых глаз Куинна. Больше его никто не видел. Больше никто его даже не заметил.
Комната исчезла, и туман сомкнулся, увлекая ее вперед во времени.
Когда они очистились, она была в Рязанском лагере, и он выглядел так же, как и тогда, когда она видела воспоминания Кигана. Только теперь она смотрела на Куинна. Ранний вечер был ветреным, и он накинул на плечи плащ.
Он был снаружи, среди палаток, и заглянул через клапан ветхой маленькой палатки, едва достаточно большой, чтобы стоять в ней. Но он вошел, и Амели последовала за ним, чтобы посмотреть.