Ведро воздуха

Па послал меня за ведром воздуха. Только я наполнил его и тепло сошло с моих рук, как я увидел ЭТО.

Знаете, сначала мне показалось, что я вижу молодую леди, Да, красивую молодую леди со светящимся в темноте лицом. Она смотрела на меня из квартиры напротив на пятом этаже, как раз над белым покрывалом замерзшего воздуха толщиной в двадцать метров. Я никогда не видел живых молодых леди, кроме как на картинках в журналах: Сест еще ребенок, а Ма уже здорово постарела, От удивления я даже выронил ведро. Да и вы на моем месте сделали бы то же самое, зная, что на Земле никого нет,

кроме Па, Ма, Сест и меня.

Когда я поднял ведро и снова посмотрел на квартиру напротив, оказалось, что это не молодая леди, а пятнышко света — маленький призрачный зайчик, двигающийся от окна к окну, словно одна из далеких звездочек спустилась, чтобы узнать, почему Земля убежала от Солнца.

Пока я стоял и моргал глазами от удивления, у меня замерзли ноги, а на шлеме образовался такой слой инея, что я уже ничего не видел. Но у меня хватило ума нырнуть обратно. Медленно пробираясь сквозь многочисленные слои одеял, тряпок и резины, которые Па повесил, чтобы не выпускать воздух из Гнезда, я постепенно успокоился. Наконец, я услышал тиканье часов и понял, что вокруг уже воздух, потому что в вакууме, естественно, нет никаких звуков. Протиснувшись сквозь щель в последнем слое одеял, который Па обшил алюминиевой фольгой, чтобы сохранить внутри тепло, я вошел в Гнездо.

Давайте я расскажу вам о Гнезде. Оно небольшое и уютное, и места там хватает лишь для нас четверых и наших вещей. Пол покрывают толстые шерстяные ковры. Три стены — одеяла, потолок — тоже одеяла, касающиеся головы Па, когда он стоит. Он объяснял, что они висят внутри гораздо большего помещения, но я никогда не видел ни настоящих стен, ни потолка.

Вдоль одной из стен тянутся длинные полки, на которых лежат инструменты, книги и прочие вещи, а наверху — целая шеренга часов. Па очень нервничает, если хотя бы одни из них останавливаются. Он говорит, что мы не должны терять счет времени, а без Луны и Солнца это не так-то просто.

Четвертая стена — тоже одеяла, но там еще есть и камин, в котором всегда горит огонь. Он не дает нам замерзнуть и вообще приносит большую пользу. Кто-то из нас должен постоянно наблюдать за ним. У нас есть несколько будильников, которые напоминают нам, когда чья смена. В первое время за огнем следили только Па и Ма, но теперь им помогаем и мы с Сест.

Конечно, Па — главный хранитель огня. Таким он навсегда останется у меня в памяти: высокий мужчина сидит, закинув ногу на ногу, и, нахмурившись, смотрит на пламя, бросающее бронзовый отсвет на его морщинистое лицо. Через равные промежутки времени он осторожно кладет в огонь кусок угля из большой корзины, стоящей рядом. Па говорил, что в древности тоже были хранительницы огня, их называли весталками, хотя тогда повсюду был воздух, на небе светило солнце, и люди совершенно не нуждались в огне.

Па и сейчас сидел в той же позе, но, увидев меня, встал, и, взяв ведро, отругал за то, что я долго оставался снаружи. Он сразу заметил иней, покрывавший мой шлем. Па завернул ведро в плотную ткань. Только внутри Гнезда ощущаешь, какое же холодное это ведро. Кажется, оно высасывает тепло отовсюду. Даже языки пламени съеживаются, когда Па ставит ведро рядом с огнем.

Однако мерцающее бело-голубое вещество, насыпанное в ведро, сохраняет нам жизнь. Оно медленно тает и, испаряясь, освежает Гнездо и поддерживает огонь. Слои одеял не дают ему слишком быстро покинуть Гнездо. Па хотел бы заткнуть все щели, но у него ничего не получилось, да и к тому же он должен держать трубу

открытой, чтобы дым выходил наружу. Но там у него поставлены какие-то хитрые штуки (Па называет их отражателями), которые мешают выходу воздуха.

Па говорит, что воздух — это крошечные молекулы, которые мгновенно улетают, если их ничто не удерживает. Мы должны постоянно быть начеку, чтобы не упустить слишком много воздуха. У Па наготове несколько запасных корзин, стоящих за первым слоем одеял, — рядом с запасами угля, консервами, бутылками с витаминами и прочим, например с ведрами со льдом, из которого получаем воду. За льдом приходится спускаться на первый этаж, что не так-то легко, и выходить из дома через дверь.

Видите ли, когда Земля начала остывать, вода, находившаяся в атмосфере, замерзла первой, и на поверхности образовалась корка льда толщиной около четырех метров. А на лед легло покрывало из кристаллов замерзшего воздуха, поднявшееся до пятого этажа.

Сразу подо льдом — слой углекислоты. Поэтому, когда идешь за водой, надо убедиться, что не набрал этого вещества, которое при испарении может усыпить нас и погасить огонь. Затем идет азот, от которого нет никакой пользы, хотя он составляет большую часть замерзшего воздухе. Сверху, к счастью для нас, находится кислород, поддерживающий нашу жизнь. Мы отличаем его от азота по светло-голубому цвету. Твердый кислород образуется при меньшей температуре, чем азот, поэтому он и оказался на самом верху.

Па говорит, что мы живем лучше, чем в прошлом короли, потому что дышим чистым кислородом. Но мы привыкли и не замечаем ничего особенного.

А на самом верху — тоненькая пленочка жидкого гелия, очень забавного вещества.

Сняв шлем, я сразу рассказал о том, что видел. Ма разволновалась, а Па рассердился за то, что я ее расстроил.

— Ты долго наблюдал свет? — спросил он, когда я закончил. Впрочем, я ничего не сказал о том, что сначала принял свет за лицо молодой леди. Почему-то мне хотелось сохранить это в тайне.

— Да, огонек прошел пять окон и скрылся этажом выше.

— Может, он выглядел как блуждающее электричество? Или ползучая жидкость? Или звездный свет, сфокусированный растущим кристаллом?

Па расспрашивал меня не зря. Странные вещи случаются в мире глубокого холода. Даже когда ты уверен, что вся материя намертво замерзла, вещество обретает новую жизнь. Липкая пленка ползет, ползет к теплу, как собака бежит на залах пищи, — это жидкий гелий. А однажды, когда я был маленький, молния — молния! (даже Па не представляет, откуда она взялась) — ударила в шпиль неподалеку от Гнезда, и электричество сохранялось в нем долгие недели.

— Ничего похожего я еще не видел, — ответил я.

— Выйдем вместе и разберемся, что там делается, — помолчав, сказал Па.

Ма и Сест очень не хотели оставаться одни, но Па их успокоил, и мы начали надевать костюмы для дальних походов. Па сделал их сам, со шлемами из трехслойного стекла, которые когда-то были большими прозрачными банками для консервов. Наши костюмы держат воздух и тепло, во всяком случае мы ходим в них за водой, углем, консервами и прочими необходимыми нам вещами.

Па надел все, кроме шлема и, опустившись на колени перед камином, сунул в него руку и дернул за длинный металлический прут, идущий вдоль всего дымохода. Им мы сбиваем лед, постоянно нарастающий в трубе. Раз в неделю Па лезет на крышу и проверяет, все ли в порядке. Это наше самое опасное путешествие, и туда Па не пускает меня одного.