Ведун
Шрифт:
Немало людей и просто вдоль забора стояло, возле проходных же, там вообще не протолкнешься, а если по специально оставленной свободной проезжей части пойдешь, то тебя порвут, как только что чуть не порвали женщину, которая хотела у кого-то там что-то спросить.
Дед ничего придумывать не стал, протолкался к окрашенному в зеленый цвет решетчатому забору и окликнул стоявшего по ту сторону военного:
— Сынок! Подойди ближе, пожалуйста, чтобы я не кричал.
Один в один экипированный, как и встреченные нами вчера патрульные, только еще и в плащ-палатке, военный чуть подумал, внимательно рассматривая деда, но всё же приблизился к забору.
— Передай своему старшему, что мне с главврачом встретиться надо…
Люди тут же заворчали, подались в нашу сторону, но как только услышали продолжение, так сразу же и замолкли/замерли.
— …Я врач на пенсии, пришли со своим внуком, — мотнул он головой в мою сторону, — помощь свою предложить.
— Доктор! — тут же пошла волна шепота по толпе. — Доктор! Доктор, помогите моему мужу, — первой сориентировалась рядом стоящая женщина в синем плаще-дождевике и попыталась в деда руками вцепиться.
Да и остальная толпа в нашу сторону качнулась, разом вываливая на нас все свои проблемы, стараясь перекричать друг друга. Пришлось мне деда собой закрывать, чтобы его на запчасти не разодрали. Женщину, что руки к нему тянула, оттолкнул. Всё понимаю, ее переживания по мужу и отчаянное положение, но дед мне важней. Но тут и без этой женщины нам сейчас каюк настанет, толпа не на шутку возбудилась, принялась, еще громче голося, на меня напирать, абы только до «доктора» добраться и к своим близким его доставить. Одна беда, дед тут один, а нуждающихся людей с каждым мгновением всё больше и больше к нам подтягивалось. Соответственно и распалялись они с каждым мгновением всё сильней, пытаясь доказать, что врач именно им и прямо сейчас нужнее, чем всем остальным.
Та-та-тах! Та-тах! Та-та-тах!
Из-за прозвучавших чуть ли не над головой автоматных очередей толпа, резко замолчав, от нас отхлынула. Военный, с которым дед говорил, видимо понял, что и доктора сейчас лишится, и пострадавших станет намного больше, а то и убитых. Малейшей искры не хватило, чтобы тут всё вспыхнуло и началось массовое месилово все против всех.
— Разошлись! — перепрыгнув забор, благо он невысокий был и без всяких штырей сверху, военный встал перед нами. — Осади я сказал! — оттолкнул он автоматом снова начавшую накручивать и себя, и остальных женщину, которая попыталась ему что-то доказать. — Вы все записались к врачам, так что прием в порядке очереди. И чем быстрее вы этого доктора пропустите в больницу, тем быстрее он начнет прием, значит быстрее и очередь двигаться будет. Осади! — снова рявкнул он ту же женщину, которую только что оттолкнул, обязательно ей нужно вплотную подойти и что-то ему доказать.
Тут за спиной у нас раздался топот ног и забор перескочили еще шестеро военных, окончательно отгородив собой нас от толпы.
— Глазов, почему стрелял и что происходит? — задал вопрос не ставший перебираться на нашу сторону капитан.
— Толпа доктора чуть не разорвала, тащ капитан, — спокойно ответил спасший нас Глазов, рукой на деда указывая. — Он пенсионер, пришел с внуком помощь свою предложить.
— Понятно! — осмотрев нас с ног до головы, капитан тут же принял решение. — Тюлин! Заступаешь вместо Глазова на пост.
— Есть! — отозвался стоявший перед нами один из военных.
— Пенсионера с внуком в поликлинику, там разберемся.
Военные
— Что? — не поверил тому, что услышал, главврач.
Наполовину седой, высокий, с фигурой борца, в далеком прошлом, набравший лишний вес Смирнов Игорь Кириллович, как значилось на табличке входной двери в его кабинет, сейчас красными глазами смертельно уставшего человека непонимающе смотрел на деда. Прикрыв глаза и помассировав их пальцами, он снова взглянул на него и попросил:
— Еще раз, пожалуйста — кто вы?
— Ведун, — невозмутимо повторил дед. — Мы немного ввели в заблуждение ваш персонал и военных, чтобы они нас к вам проводили…
Дед замолчал на полуслове, так как краснота с глаз Игоря Кирилловича поползла на его лицо, вот-вот взорвется в негодовании, уже даже принялся в себя воздух втягивать. Не взорвался, широко открытыми глазами смотрел, как сидящий перед ним старик поддернул левый рукав куртки и проведя пальцами другой руки по обнажившемуся предплечью заставил кожу на нем расступаться, будто скальпелем резал. Только вот, разрез есть, мышцу стало видно, а вот крови почти не было.
— Я — ведун! — еще раз повторил дед, пошевелив рукой, давая ее более внимательно рассмотреть главврачу. — И это не шутка, Игорь Кириллович! Просто примите как данность, что есть не только традиционная медицина, но и… нетрадиционная, сейчас совсем забытая. Вот мы с внуком и пришли вам в помощь ее предложить.
Игорь Кириллович, выдохнув, наблюдал как дед, как открыл, таким же движением пальцев и закрывает разрез. Он снова прикрыл глаза и, судя по движению губ, выругался мысленно.
…
— Мастер Кокора, Василий Андреевич, — подсказал я главврачу как деда зовут, а то он вдруг, открыв глаза, запнулся, пытаясь это вспомнить.
— Так, Василий Андреевич, объясните поподробнее, что это за нетрадиционная медицина такая? — кивнув мне, обратился он к деду. — Да и вообще, какую вы помощь можете оказать, и как это всё будет выглядеть?
— Саша, — посмотрел дед на меня. — Общеукрепляющее.
Молча кивнул и нырнул в сумку, быстренько нашел там пробирку с нужного цвета зельем, которое вчера почти до полуночи делал.
И да, мы зелья именно делаем, а не просто варим. Это тяжелый труд, требующий филигранного контроля, если ты конечно хочешь идеальное снадобье получить. Нет, есть достаточно простые, которые можно настоять, сварить или просто заварить, но такие взвары и настои и зельем то не назовешь.
Зелье начинается с воды, идеальный инструмент, память бесконечная, легко поддается программированию. Окутываешь родниковую воду своей живой и обнуляешь ее память: убираешь всё лишнее, оставляешь нужное. Потом идет подготовка ингредиентов, которые готовятся отдельно — в первую очередь с помощью живы, а после уже при помощи нагрева/охлаждения воды изымаешь из них нужные тебе вещества. И только потом уже начинается основная работа, когда из этих веществ делается само зелье, насыщенное живой изапрограммированное на исцеление. Это тоже важно, ты обязательно должен знать, что делаешь, вместе с живой вкладывая этот посыл в готовящееся зелье на всех этапах.