Ведун
Шрифт:
Подобный разнос повторялся ежедневно, и Ратибор Грифин привычно забубнил:
– Ваша светлость, наши родовые земли лежат в приморских районах, и сторонники семьи Грифин там, и они по-прежнему ждут нас, а пырычане всегда были беспокойным племенем. Поэтому мы с братом сразу предлагали обойти Пырыцу стороной и идти к Щецину, а оттуда к Волину…
– Ага! Сейчас! – прерывая вассала, воскликнул Владислав. – Мы начнём марш по лесным дорогам, и тут появится войско бунтовщиков, которое ударит по нашим флангам. И хотя, конечно, мои храбрые воины разгонят это отребье, мы можем понести неоправданно тяжёлые потери. Поэтому моя армия останется на месте, а дальше
Кулак князя-кесаря ударил по подлокотнику кресла. Владислав собирался продолжить свою гневную речь, но тут в шатер вбежал один из его воевод, молодой, но уже зарекомендовавший себя отличным командиром Зденек Змигод. Русоволосый дворянин, принимавший участие в последнем приступе, был растрёпан и всклокочен, глаза его блестели лихорадочным блеском. Полководец это сразу заметил и спросил его:
– Что такое, Зденек, Пырыца решила сдаться?
– Нет, ваша светлость. – Воевода отрицательно качнул головой и выдохнул: – Подкрепления пришли.
– Кто?! – обрадованный Владислав встал и только тут обратил внимание на то, что его ноги по-прежнему находятся в тазу.
– Отряды из Любуша, Боникова и Крушвица. Сборные дружины дядовшан и середян. И ещё с ними киевляне. Всего пятнадцать сотен пехоты, больше ста конных дворян и почти две сотни дружинников из Киева.
– А обоз?
– Телег не видел. Только стяги и людей сосчитал, и сразу к вам, мой князь.
– Ладно. – Владислав гордо выпрямил спину и отдал команду слугам: – Одежду сюда! Одеваться! Достать лучшего вина! Встретим дорогих гостей как полагается!
Вскоре, одевшись как ему подобает, с любимым полутораручным мечом, который носил название Божья Кара, князь-кесарь Владислав Второй Пяст и его свита покинули шатёр. Они встречали подкрепление, в котором было много знатных дворян, по слову католической церкви, искупая свои грехи, покинувших дома и отправившихся в поход на язычников. Самой заметной фигурой среди всех являлся русский князь Игорь Ольгович. Это был коротко стриженный безбородый мужчина тридцати пяти лет, Владислав узнал его по ярко-красному плащу. Вот только он не понимал, почему дорогой гость в кольчуге и отчего, как только он спрыгнул со своего породистого жеребца, к нему тут же подскочило несколько воинов, которые, как и князь, были в броне.
«Неужели мятежники посмели напасть на такой большой отряд?» – спросил себя князь-кесарь, с высоты холма разглядывая входящие в его лагерь группы воинов.
Получить ответ на свой вопрос Владислав мог лично, и он спустился с холма, приблизился к Игорю Ольговичу, которому пожилой седоусый дед, видимо костоправ, ощупывал левую руку, и поприветствовал его:
– Здравствуй, брат!
– Здрав будь, родич, – откликнулся русич, которому лях действительно являлся родней, хотя и очень дальней.
– Что с тобой случилось? – Пяст кивнул на руку князя. – Может, требуется хороший лекарь?
– Нет. Ничего не нужно. Просто вывих. Когда на прорыв шли, о дерево локтём ударился. В горячке боя не заметил, а сейчас проявилось.
– Так вам пришлось прорываться?
– Да. Там, – Игорь Ольгович поморщился и кивнул в сторону Польши, откуда пришли подкрепления, –
Владислав повернулся к Змигоду и Добчеку и прошипел:
– Поднять самые свежие конные сотни и послать на южную дорогу. Живо! Мне необходимы точные сведения! – Воеводы отправились выполнять приказ сюзерена, а он, напустив на лицо маску спокойствия, лично помог Игорю Ольговичу снять кольчугу и, придерживая князя за здоровый локоть, повёл к своему походному жилищу. – Пойдём, братец. Сейчас выпьем вина. Лекари вывих вправят, мазями целебными тебя намажут, а епископ Адальберт за нас помолится. И заодно обсудим нашу с тобой стратегию. Ты человек опытный, а значит, наверняка что-то полезное присоветуешь. Идём.
– Да-да. – Рюрикович снова поморщился и, отметив, что его дружинники, все, кто в расчёте на лёгкую добычу добровольно последовал за ним на помощь ляхам, распрягают коней и начинают располагаться на отдых, направился за родственником.
Два князя скрылись в шатре Пяста, а на месте их разговора остался епископ Адальберт, человек без способностей и великих талантов, но крепкий в вере, неплохой исполнитель и хороший оратор. Священнослужитель находился среди людей. Но ему казалось, что он совершенно один. Над польским лагерем сгущались густые вечерние сумерки. Однако он воспринимал их как Тьму, которая обступает Христово воинство со всех сторон. А ещё ему казалось, что из города за ним наблюдает злой взгляд, который не сулит ему ничего хорошего. И, помянув недобрым словом языческих колдунов, от которых он был вынужден бежать из Камминской епархии, Адальберт привычно зашептал молитву святому Архангелу Михаилу:
– Святой Архангел Михаил, предводитель небесных легионов, защити нас в битве против зла и преследований дьявола. И да сразит его Господь, об этом мы просим. Низвергни сатану и прочих духов зла, бродящих по свету и развращающих души, силою Божией в адов огонь. Аминь.
Молитва принесла некоторое облегчение. Епископ почувствовал себя уверенней и, несколько раз перекрестившись, двинулся за князем-кесарем, который, вот же глупец, надеялся стать королём. Адальберт был уверен, что он им никогда не станет, ибо Владислав слишком непредсказуем и своенравен, легко поддаётся влиянию своей властной жены-немки, а значит, не достоин быть коронованным правителем. Впрочем, ему этого знать не следовало. Точно так же, как и то, что истинным руководителям католической церкви, которые отдают приказы Адальберту, сильная Польша не нужна. Разве только как временный противовес конкурентам-ортодоксам с востока, не более того.
Глава 26
Померания. Пырыца. 6650 от С. М. З. Х.
Моё лицо было обращено в сторону солнца, которое всё выше поднималось над глухими лесами, в коих живут люди из племени пырычан. Вокруг меня тысячи мужчин, босые ноги которых смыкаются с травой и землёй. Глаза у всех закрыты, а губы еле заметно шевелятся. В этот час каждый из нас славит дарующее тепло светило и просит о чём-то своём. Однако главная просьба у всех одна – помочь в грядущей битве и даровать нам победу над врагами.