Ведуньин Двор
Шрифт:
— Верея Велиславна… — молодая ведунья подавила желание назвать старую наставницу «матушка», как в пору ученичества. — Ранен мальчуган, куда ж ты его отсылаешь? Сестра моя в Верхних Выселках, целый день пути, да не под гору, а в гору! Где ж Ольгу одному идти?
— Коль хочет справным ведуном сделаться, — невозмутимо сказала старуха, — то дойдёт. Пулю ты вытащила, кровь остановила, повязку наложила. Болит? — ведуном не станешь, коль с болью справиться не умеешь, превозмочь не получается!
— Я понимаю, матушка Верея! Я дойду! Добронегу Вольховну отыщу! Только сестрицу спасите!
—
— Верея Велиславна…
Нет, совсем олютовала старуха.
— Говорю тебе, дойдёт! — та аж ногой притопнула. — А ты, Анеюшка, давай — мешок за плечи, а ноги в руки, коль решилась! Да палку мне сходи выломай подходящую, у тебя получится.
Выломать палку получилось. Можжевельник отдал старый полусухой отствольник, крепкий, с живой жилкой в самой сердцевине. Для ведуньиной клюки — в самый раз.
Поклонившись кусту, поблагодарив его, тщательно залечив рану от среза и напитав землю под корнями щедрого можжевельника так, что расти ему теперь ещё добрых полвека, — Анея вернулась к старухе.
Верея Велиславна так и сидела, держа на руках неподвижную соколицу.
Зорька — сразу поняла молодая ведунья — была не жива и не мертва. Великое чародейство сотворила старая ведьма, но и цена непомерна оказалась. Спалила посох свой, на крови выращенный — даже мне этих чар не открыла, сквалыга этакая! — но девчонку вытащила. И что теперь делать намерена? Какое-такое «лекарство» на её крови да на крови врага? С этим ведуньи не шутят. Мёртвое — оно мёртвое и есть. Не до конца уходят предки, можно, если очень-очень постараться, вызвать духа, поговорить с ним; ну, или сами придут родители, к примеру, или деды-бабки, остеречь, коль смогут. Но в живой мир из смертных пределов никого вернуть не дано, нету ни чар таких, ни рун…
Старая ведунья приняла палку, кивнула коротко.
— Идём.
* * *
Ведунье собираться и долго, и скоро. Долго — потому что множество вещей и вещиц, которые забыть нельзя: снадобья, обереги, руны, разные разности, в которых сила — травы, коренья, когти да клювы, клыки и кости; камни особые, плетёнки из коры, всё в нужное время собрано, как должно управлено.
И скоро — потому что всё это ведунья носит всегда с собой. На шее, за пазухой, в поясных сумочках, в заплечном мешке. Никуда и никогда не уйдёт без снасти-припаса.
Потому что приходит нужда: подхватываешься с чем есть, в чём есть — и бежишь неведомыми тропами, звериными путями, дни считая да по звёздам путь определяя. И никто, кроме тебя, этим путём не пройдёт.
Через реку они переправились выше по течению, слушали лес, выжидали; но нет, сюда имперцы ещё не добрались. Старая Верея походила-походила, да и выходила плот, спрятанный под берегом, да так, что Анея вообще ничего не заметила.
— Ну, покажи мне, молодая, как идти можешь, — усмехнулась одними губами старуха. Глаза —сплошной лёд.
Покажу, покажу, не сомневайся.
— Верея Велиславна, чего ты со мной в загадки-то играешь? Я с тобой пошла, глазом не моргнула, слова твоего не оспорила. Что делать-то станем? Какое-такое лекарство из крови твоей да вражьей? И почему я о нём от тебя никогда не слыхала, как и про
Старуха вдруг вздохнула, почти виновато. Шли они сейчас сквозь липовый лесок – прозрачный, трепетный, тропинок не держались. Синицы свистели над головой, листья шептались, ползали по траве солнечные пятна – будто и не было на свете ни имперцев, ни пуль их, ни злых, кровавых чар, ни самой смерти…
— Не серчай, Анея. Сила твоя громовой туче подобна, темна, страшна бывает, а зато после грозы так дышится легко!.. Не хотела я тебя во тьму совсем уж кромешную тянуть, вот хоть с тем же посохом. Его и впрямь с детства растить нужно. Меня-то в ученье отдали раньше, чем тебя, у матушки отобрали, да и отдали. Лютые были времена, только-только в Новых Землях очутились, народишко мёр, что твои мухи осенью. Да и ведовство наше… тоже ведь только нащупывали. Вот и лютовали, ох, лютовали!.. Жуткой карге меня отдали, а я совсем ещё крошечная. Едва ходить начала. Вот кто с мёртвыми говорить умел! Вран Великий, подземного царства хозяин, с ней беседы вёл. Настоящая ведьма была. Со свету сжить — плёвое дело. Она-то меня и научила этому средству — саженец кровью поливать, а потом его, как телка, под нож. — Старуха вдруг вздрогнула. — Казалось бы — деревце, зелёное, к солнцу тянется, дождик его поливает, ан нет — корни-то, что змеи подколодные, к злому лезут-тянутся. Сослужил мне посох свою службу, врать не буду, да только цена непомерна, Анеюшка. Не завидуй, тебе это не понадобится. Ты и так сильнее меня стала, и двор бы свой тебе б передала, кабы не было в тебе столько мягкости. Мягкости, да легкомыслия, мол, и так сойдёт, да и зачем такие ужасы…
— Опять ты за своё, Верея Велиславна! — поморщилась Анея. — Всё хочешь, чтобы тебя боялись — ну, так и боятся. До одури. Детвору именем твоим пугают. А мне это без надобности. Двор твой…
— Не доросла ты до моего двора, — фыркнула старуха. — Ни свой не завела, ни до моего не годна. Сила даром пропадает. Врана на тебя нет! Врана Великого!
Вран Великий… Анея зябко передёрнула плечами. Приходилось по молодости у него гостевать — насилу ноги унесла. Да, одна дорога в подземное его владычество, и шутки с ним шутить никому не позволено.
— Как знать, матушка Верея… — спорить и браниться с былой наставницей как-то расхотелось. — Двор, не двор… Времена-то сама видишь, какие, того и гляди с имперцами всерьёз схлестнёмся.
— Не схлестнёмся, — уверенно бросила старуха. — На юге места много. Что им наши снега с Чёрной горой да с огнём подземным?
Словно и не заметила, как бывшая ученица её вновь «матушкой» величает.
Анея с сомнением покачала головой. Сильна старая ведунья, что есть, того не отнимешь, а вот в этаких делах разбирается слабо. Привыкла, пока молодой была, что Север наш почти пуст.
— Они в горы упёрлись, сейчас растекаться начнут, от Студёного моря да на закат. Всем места хватит, Анея.
Молодая ведунья спорить не стала.
— Скажи, что сделать надо, матушка.
И Верея заговорила.
Анея слушала, не перебивая, как и положено внимать наставнице.
— Верея Велиславна… так как же это… выходит, что…
— Выходит, выходит! — перебила старуха. — Уж как есть, так и выходит. Но это не твоя забота. Твоя — как нам зрячего этого найти да как потом Зорьку вытащить. А остальное — моё.