Ведущая на свет
Шрифт:
– Не могу помочь, – без особой охоты откликается Алан, высовываясь из ящичка с карточками, который разбирал, – в этом отделении только работники младших рангов, а по серафимам информацию не дадут ни вам, ни мне. Секретность.
Печально. Значит, для того, чтобы что-то понять, мне нужно добраться до работы? Если меня доставили в Лазарет, то там-то уж точно должны знать, что случилось.
– Жетон можно забрать? – вымученно улыбаюсь я, ощущая лишь новый приступ беспокойства. – Последние цифры номера
– Святая Стража? – Алан ныряет в один из ящиков своего стола. – Много от вас поступило народу вчера. Одних низкоранговых четырнадцать человек. Говорят, сбежал кто-то опасный?
– Ага, – я киваю по инерции, ощущая, как посасывает под ложечкой. Вчера? Я, получается, больше суток тут провалялась.
Генри сбежал. Судя по всему – с концами. И четырнадцать человек… Одних только “низкоранговых”. А сколько тех, кто выше?
И все сильнее, все громче верещит в висках, бьется об стенки моей пустой черепушки мысль: “Агата, что ты натворила?”
Рабочий свой жетон я все-таки забираю. Не тот, который нужен для того, чтобы путешествовать на верхний слой Лимба – об этом в моем состоянии и думать не стоит. Все эти жетоны хранятся только в Департаменте Святой Стражи и никогда не покидают его стен. А для путешествия между слоями необходим простой ключ-жетон работника Чистилища.
Да-да, слоями. Чистилище, по своей сути, напоминает луковицу, и слой с заточенными демонами – это самая сердцевина Лимба.
Зачем кто-то так заморочился, зачем создавал эту странную слоистую структуру нашему миру?
Дело было в Чистилищном солнце, в основном. На разных слоях оно светило по-разному. И по-разному иссушало греховный голод у обитателей слоев. На моем слое – втором по глубине – солнце иногда доводило меня до мигреней. Ну в периоды, когда я основательно искушалась послать всю эту работу к чертовой матери. Такое хоть и редко, но случалось.
Лазарет находился на нижнем слое, потому что отравленных берегли.
И я понимаю почему, потому что стоит только закрыть глаза и сжать между пальцами жетон, ощутить, как бегут по коже теплые волны девяти слоев, которые я пролетаю за девять секунд – и стоять на солнцепеке нашего слоя мне становится тяжело.
Нет, все-таки самым лучшим решением было бы пойти к себе, в мою квартирку в чистилищном общежитии №719 и лечь полежать, и все-таки я материализую крылья, чтобы быстрее добраться до здания нашего Департамента.
Охраной верхнего слоя занимается Святая Стража, и я даже не сомневаюсь, что именно они доставили меня и других пострадавших в Лазарет – они точно в курсе, что случилось с Джоном. И с мистером Пейтоном, конечно. И… Про Генри я тоже хочу узнать все-таки.
Я была уверена, что говорю ему правильные слова.
По крайней мере, в Кодексе Святой Стражи действительно было
Почему-то же Артур и Джон хотели вернуть Генри на крест…
В нашем Департаменте непривычно тихо. Даже для вечера, точнее, особенно для него, обычно в это время работники возвращаются со своих смен, идут смывать дневные метки, писать отчеты о прошедшем дне.
Сейчас же – да, сдающие смены есть, но как-то очень много.
И, завидев меня, дежурная по приему смены Лили удивленно встряхивает кудрявой русой челкой.
– Агата, разве тебя не доставили в лазарет?
– Привет, – я измученно киваю, – да, я оттуда.
– Так быстро восстановилась? – недоверчиво спрашивает Лили. – Мистер Пейтон оставил прогноз на твое восстановление не раньше чем к концу недели.
– Мистер Пейтон? – у меня нет охоты объяснять то, чего я особенно не понимаю, поэтому я цепляюсь за важную для меня информацию. – Он цел? Восстановился?
– Да-да, полчаса назад вернулся из рейда, – Лили торопливо закивала. – Агата, тут такое творится… Хотя чего я тебе объясняю, ты, должно быть, в курсе.
Я запоминаю слово “рейд”. Потому что до этого дня я ни о каких рейдах, в которые ходил мистер Пейтон, не слышала.
– Честно говоря, не очень я в курсе, – вздыхаю я. – Знаю только, что был амнистирован демон из исчадий.
– Не амнистирован! – Лили качает головой. – Числится сбежавшим. Агата, ну какие амнистии для исчадий, ну ты же знаешь – демонам с двойным кольцом в печати амнистия не полагается. А у исчадий их три.
– Ну с креста же он сошел…
– Ну… – Лили неопределенно пожимает плечами, – он просто очень сильный был, и оковы его не удержали. Так говорят.
– Много пострадавших? – я решаю перевести стрелки. О моем участии в освобождении Генри не сказали? Интересно, это потому что я ни при чем или почему-то еще?
– Четырнадцать младших стражей, три серафима и один архангел, – хмуря темные аккуратные бровки перечисляет Лили. – Отравления легкие, мистер Пейтон сказал, слава богу, что ни одна душа не истощена.
– А Джон, Джон цел? – не удерживаюсь я. Пусть она сказала, что выпитых нет, но все-таки для того, чтобы облегченно вздохнуть – я не откажусь, чтобы она повторила.
– Мистер Миллер? – Лили тут же меняется в лице и крепко грустнеет. – Мистер Миллер был цел, да, но взял неделю отгулов на восстановление. Его доставили в ужасном состоянии. Его отравление было слабее, чем у мистера Пейтона, но и мистер Миллер не архангел…
– Увы, да, – я вздыхаю все же с облегчением. Итак, Джо цел, хоть и пострадал.
– Кто там болтает вместо работы, – вдруг раздается над моей головой раздраженный рык мистера Пейтона – и, ей-богу, я впервые слышу от него такой яростный тон.