Век наивности
Шрифт:
— Милая мама, я, право, не вижу, какое нам до всего этого дело. Герцог ездил с госпожою Оленской к миссис Стразерс, он даже сам привез миссис Стразерс с ней познакомиться. Когда они приехали, я как раз был там. Если ван дер Лайдены хотят с кем-нибудь поссориться, то настоящий виновник пребывает под их же собственной крышей.
— Поссориться? Ньюленд, ты хоть раз слышал, чтобы кузен Генри с кем-нибудь ссорился? Герцог — их гость, к тому же иностранец. Иностранцы совершенно не разбираются в тонкостях — да и где бы они могли этому научиться? Но графиня Оленская родилась в Нью-Йорке,
— Ну, если им необходима жертва, я разрешаю вам бросить им на растерзание госпожу Оленскую, — с досадой воскликнул Арчер. — Я не понимаю, почему мы с вами должны искупать ее грехи.
— О, разумеется, ты рассуждаешь с точки зрения Минготтов, — возразила его мать обиженным тоном, который обыкновенно означал, что она вот-вот рассердится.
Печальный дворецкий раздвинул портьеры гостиной и объявил:
— Мистер Генри ван дер Лайден.
Миссис Арчер уронила иголку и дрожащей рукою отодвинула назад свой стул.
— Еще одну лампу! — крикнула она вслед удаляющемуся слуге, а Джейни тем временем наклонилась к матери, чтобы поправить ей чепец.
На пороге появилась фигура мистера ван дер Лайдена, и Ньюленд Арчер поспешил навстречу дяде.
— Мы только что говорили о вас, сэр, — сказал он. Мистер ван дер Лайден, казалось, был изумлен этим известием. Он снял перчатку, чтобы пожать руки дамам, и, пока Джейни подвигала ему кресло, застенчиво поглаживал свой цилиндр.
— И о графине Оленской, — добавил Арчер. Миссис Арчер побледнела.
— Ах, она очаровательная женщина. Я только что от нее, — сказал мистер ван дер Лайден, и на чело его вновь снизошло безмятежное спокойствие. Он опустился в кресло, по старинному обычаю положил на пол рядом с собою цилиндр и перчатки и продолжал — У нее просто дар расставлять цветы. Я послал ей гвоздики из Скайтерклиффа и был поражен. Вместо огромных букетов, какие делает наш садовник, она разбросала их по несколько штук тут и там. Я даже не могу объяснить, как именно. Я узнал об этом от герцога. Он сказал: «Съезди посмотри, с каким вкусом она обставила свою гостиную». И в самом деле. Я бы с удовольствием отвез к ней Луизу, если бы все вокруг не было таким… таким неприятным.
Мертвая тишина была ответом на этот совершенно не свойственный мистеру ван дер Лайдену поток слов. Миссис Арчер достала свое вышивание из корзинки, куда она перед тем нервно его сунула, а Ньюленд, который, прислонясь к камину, теребил рукою ширму из перьев колибри, при свете внесенной в комнату второй лампы увидел застывшую от изумления физиономию Джейни.
— Дело в том, — продолжал мистер ван дер Лайден, поглаживая свою длинную ногу бескровной рукою, отягощенной огромным кольцом с печаткой пэтруна, — дело в том, что я заехал поблагодарить ее за прелестную записку, которую она прислала мне по поводу цветов, а также — но это, разумеется, только между нами — дружески предостеречь ее, чтобы она не разрешала герцогу возить ее с собой в гости. Не знаю, слышали ли вы…
Миссис Арчер изобразила снисходительную улыбку.
— Разве герцог возит ее в гости?
— Вы же знаете, каковы эти английские вельможи. Все они одинаковы. Мы с Луизой очень любим нашего
Мистер ван дер Лайден обвел взглядом комнату с выражением, которое — будь на челе его хотя бы малейший признак низменных страстей — можно было бы назвать самодовольным. Но в его чертах запечатлелась лишь мягкая доброжелательность, которую почтительно отразило лицо миссис Арчер.
— Ах, какие вы оба милые, дорогой Генри! Всегда! Ньюленд особенно ценит ваш поступок — ведь это касается нашей славной Мэй и его новой родни.
Она бросила предостерегающий взгляд на сына, который сказал:
— Да, сэр, в высшей степени. Но я был уверен, что госпожа Оленская вам понравится.
Мистер ван дер Лайден с бесконечной кротостью на него посмотрел.
— Я никогда не приглашаю в свой дом людей, которые мне не нравятся, мой милый Ньюленд, — произнес он. — Именно это я только что сказал Силлертону Джексону. — Взглянув на часы, он встал и добавил: — Однако меня ждет Луиза. Мы сегодня рано обедаем, так как едем с герцогом в оперу.
Когда за гостем торжественно задвинулись портьеры, семейство Арчер погрузилось в молчание.
— О, боже, как романтично! — не выдержала наконец Джейни. Никто в точности не знал, к чему относятся ее отрывочные комментарии, и родные давно оставили всякие попытки их разгадать.
Миссис Арчер со вздохом покачала головой.
— Только бы все это хорошо кончилось, — произнесла она тоном человека, которому доподлинно известно, что ничего подобного не будет. — Ньюленд, сегодня вечером ты должен остаться дома и принять Силлертона Джексона — я просто не знаю, что ему сказать.
— Бедная мамочка! Но он не приедет, — засмеялся Арчер, наклоняясь, чтобы поцелуем стереть морщины с ее нахмуренного чела.
11
Недели через две, когда Ньюленд Арчер рассеянно предавался безделью в отведенном ему кабинете адвокатской конторы «Леттерблер, Лэмсон и Лоу», его вызвал к себе глава фирмы.
Старый мистер Леттерблер, неизменный поверенный трех поколений нью-йоркской знати, в явной растерянности восседал за письменным столом красного дерева. Покуда он приглаживал коротко остриженные белоснежные бакенбарды и ерошил рукою растрепанные седые кудри над выпуклым лбом, его непочтительный подчиненный думал, как он похож на домашнего врача, который недоволен больным, чья болезнь никак не поддается определению.