Век воли не видать
Шрифт:
– Давай.
Лицо Валерии затвердело, побледнело, ямочки на щеках исчезли.
Струение воздуха слетело с её кулачка, направленное к ноге Данияра. На миг щиколотку свела ледяная судорога.
Он скосил глаза вниз и в бок.
В метре от ноги на плоском камне лежала прямая, серовато-бурая, с черными пятнами и тёмными полосами, прямоугольная палка длиной около метра. Это и была змея, изменившая форму пожарного шланга на форму бруска. Формоимпульс Леры достиг цели, ошеломив опасное пресмыкающееся настолько, что оно застыло в ступоре.
Впрочем,
– Получилось! – изумлённо выдохнула она, широко раскрывая глаза.
Саблин захохотал, подошёл к ней, отобрал эргион.
– Молодец, не промазала. Посмотрим, что будет дальше.
Прямоугольная «палка» змеи опомнилась, попыталась ползти, но у неё не получилось. Дёргаясь, скручиваясь, она слетела с камня, встала на хвост, снова упала.
Валерия вцепилась в локоть мужа.
– Ей плохо… верни форму.
– Ага, чтобы она бросилась на нас. Это полоз узорчатый, укусит – мало не покажется.
Он примерился, «выстрелил».
Змея свернулась в кольцо.
– Упс! – удивился Саблин. – Ничего себе колданул!
– Она… оно… живое?
– Живое пока, видишь, дёргается. – Саблин «выстрелил» ещё раз.
Змеиное кольцо превратилось в подобие черепахи без ног.
– Как интересно! Никогда бы не подумал, что у змеюки будет такой спектр. А ну ты попробуй.
Валерия отступила, загораживаясь ладонью.
– Я боюсь!
– Чего тут бояться, в тигра она не превратится. Давай, давай, учиться так учиться, раз подвернулся такой удобный случай.
Лера взяла эргион, напряглась.
«Черепаха» превратилась в пятнистый шар!
– Здорово! – восхитился Данияр. – Конец спектра уже близок. Что там дальше?
Ещё один формопреобразующий импульс превратил змеешар в полсотни маленьких кожистых шариков. В отличие от большого шара, представлявшего одновременно туловище змеи и её голову и пытавшегося двигаться, эти шарики шевелиться не стали. Все они представляли собой различные участки тела змеи, а один – отдельно голову, искажённую формоимпульсом до неузнаваемости. Судя по отсутствию какого-либо движения, жизнь «рассыпанную» змею покинула.
– Аминь! – сказал Саблин. – Не фиг было соваться под ноги. Ну что, продолжим?
Ответить Валерия не успела, у Саблина зазвонил мобильный телефон. Он поднёс браслет айкома ко рту.
– Слушаю.
– Данияр Тимофеевич, – раздался голос Валентина, – вы далеко?
– Не очень, а что?
– Волков приехал.
– Наконец-то! – обрадовался Саблин. – Давно жду. Скоро буду.
Он отключил связь, обнял жену от избытка чувств.
– Сергей Николаевич приехал, возвращаемся.
– Потренировались, называется, – с лёгким разочарованием проговорила Валерия, глянув на россыпь «змеиных» шариков.
– Ничего, у нас ещё будет время. Ты и так показала себя молодцом.
И они отправились обратно в посёлок, пережив приключения, которые совершенно не планировали.
Сорок
Снова приснилась мрачная фигура в сером плаще с накинутым на голову капюшоном.
Прохор дёрнулся назад – было странное ощущение, что ехал в метро, в вагоне, но оказался в сером нигде без опоры и стен, в котором тело начало растворяться, кипеть, испускать пузырьки пара и таять. При этом никакой боли или неудобств не ощущалось, было даже приятно.
Тело начало распадаться на части: отпала кисть левой руки, потом правой, отлетело ухо, опали волосы, отделилась ступня…
Прохор понял, что сейчас может реально умереть, и запредельным усилием воли «собрал» себя в единое целое, заставил тело сделать шаг, другой…
Он спал, сидя в кресле, за компьютером, опустив голову на клавиатуру. Глянул на мерцавшие в пластине монитора цифры времени: второй час ночи, немудрено, что мозги отключились, весь день сидел за компом, поужинал и снова сел за работу. Жена давно уложила бы спать, да только где она, жена? Три месяца уже как ушла… не выдержала образа жизни мужа… Зато задачу он таки решил, а это главное, заказчик будет доволен.
Специальность, которую получил Прохор Смирнец, окончивший шесть лет назад универ в Грозном, называлась «квантовая прогностика». Однако способности Прохора были выше, он владел и математикой, и футур-инжирингом, и онлайн-анализом и мог работать в любой государственной структуре или в коммерческой корпорации. Но он избрал другой путь и стал превалитором – частным специалистом по системному программированию, решавшим любые математические, компьютерные и прикладные инженерные задачи по собственному желанию.
Заказчиков хватало, поскольку таких креативных разработчиков нетривиальных программ не только в России, но и во всём мире можно было пересчитать по пальцам одной руки, поэтому Прохор имел возможность выбирать и задачу – с той точки зрения, интересна она ему или нет, и заказчика, будь он представителем государственных органов, частным предпринимателем или мафиозной структурой. Оплата заказа при этом не являлась приоритетным условием его выполнения, главным условием был интерес исполнителя.
Попытки принудить Прохора работать под контролем предпринимались как со стороны спецслужб России, заинтересованных в его услугах, так и со стороны криминала. Но заканчивались ничем.
Классик назвал бы его человеком в футляре и был бы прав на сто процентов. Прохор Смирнец действительно жил как отшельник, погруженный в «футляр» своих мыслей и переживаний. И руководствовался он только внутренним чутьём да тем, что вызывало творческий интерес.
Не красавец и не урод, не спортсмен и не интеллигентный хлюпик, не флегматик и не меланхолик, не гурман и не любитель острых ощущений, хотя при случае мог импульсивно ввязаться в какую-нибудь авантюру, зато – интеллектуал от бога, способный решить в уме любую математическую задачу.