Векфильдский священник

Голдсмит Оливер

Наконец появился какой-то молодой человек, по наружности более благородного происхождения, чем остальные; он круто осадил коня, некоторое время разглядывал нас и, вместо того чтобы следовать за охотниками, соскочил наземь, бросил поводья слуге, который сопровождал его, и легкой, небрежной походкой направился к нам. Не взяв на себя труда представиться, он подошел к моим дочкам и, - очевидно, не сомневаясь в ласковом приеме, - намеревался приветствовать их поцелуем; но они уже с малых лет постигли искусство единым взглядом пресекать дерзость в самом ее зародыше. Тогда, сообщив, что его фамилия Торнхилл, а также что обширные угодья, расстилавшиеся вокруг, принадлежат ему, он снова приблизился, чтобы поцеловать мою жену и дочерей, и - таково обаяние богатства

и красивого наряда!
– на этот раз ему отказа не было. Непринужденность его манер, - не лишенных, правда, некоторой доли самонадеянности, - вскоре передалась и нам; заметив музыкальные инструменты, лежавшие подле нас, он стал уговаривать моих дочерей спеть. Не в моих правилах поощрять дружбу с неровней, поэтому я мигнул девочкам, чтобы они не соглашались; однако намек мой остался втуне, ибо, увидев, что матушка одобрительно им кивает, они, не задумываясь, спели модную песенку Драйдена [12] .

12

Драйден Джон (1631-1700) - крупный английский поэт и драматург эпохи Реставрации.

Мистер Торнхилл пришел в восторг и от исполнения и от выбора и, когда они кончили, сам схватил гитару. Играл он весьма посредственно: тем не менее старшая моя дочь отплатила ему за его похвалы с лихвой, уверяя, что он играет еще громче, чем ее учитель музыки. На этот комплимент он отвечал поклоном, она же, в свою очередь, сделала ему реверанс. Он стал расхваливать ее вкус, она - изумляться тонкости его суждения; можно было подумать, что они уже век знакомы; а любящая мать, разделяя их восторг, стала усиленно приглашать молодого помещика в дом - отведать крыжовенной настойки. Вся семья, казалось, только и думала, как ему угодить; девицы мои стремились развлекать его разговором на самые, по их мнению, злободневные темы, в то время как Мозес, напротив, задал ему несколько вопросов, касающихся древних писателей, за что и был награжден смехом; малыши тоже так и льнули к новому знакомцу. С трудом удерживал я их от того, чтобы они своими грязными пальчиками не пачкали кружева его костюма и не задирали клапаны карманов, желая ознакомиться с их содержимым. С наступлением вечера он стал прощаться, но прежде попросил разрешения повторить свой визит, и мы с величайшей готовностью позволение свое дали - как-никак мы жили в его владениях!

Не успел он уйти, как жена открыла военный совет, посвященный исходу сражения. Она была довольна: и не такое сбывалось! Настанет день, говорила она, когда мы снова поднимем голову и будем не хуже всяких иных прочих, и, наконец, с какой это стати морщинистые мисс Ринкльс обе нашли себе по богатому жениху, а ее собственные дети ни одного? Так как последний довод адресовался прямо ко мне, я отвечал, что и сам не вижу никаких к тому причин, так же как не вижу, почему мистер Симкинс выиграл десять тысяч фунтов в лотерее, а мы ничего.

– Право, Чарльз!
– воскликнула жена.
– Вечно ты так, чуть только мы с девочками воспрянем духом, ты непременно должен испортить нам настроение. Софья, дружок, как тебе показался гость? Не правда ли, мил?

– Очень даже, матушка, - отвечала та, - обо всем-то он может говорить, никогда-то не растеряется; и чем ничтожней предмет разговора, тем больше мыслей высказывает он о нем.

– Ну да, - возразила Оливия, - он человек, может, и неплохой, но мне, признаться, совсем не по душе; он так развязен и дерзок и на гитаре играет из рук вон плохо.

Оба эти высказывания я истолковал в обратном смысле. Надо было понимать, что Софья столь же в душе презирает его, сколь восхищается им втайне Оливия.

– Что бы вы о нем ни думали, дети мои, - сказал я, - мне, говоря откровенно, он не очень-то пришелся по сердцу. Неравная дружба всегда кончается разочарованием; и мне показалось, что, несмотря на всю свою непринужденность, он не забывал ни на минуту о расстоянии, разделяющем нас. Будем лучше держаться

людей нашего круга! Все мы презираем охотников за приданым, но ведь девушка, если она охотится за богатым женихом, ничуть не лучше! Итак, даже если бы его намерения и оказались честными, мы все равно были бы достойны презрения; а если нет... Я содрогаюсь при одной мысли о том! Конечно, поведение моих дочек не внушает мне ни малейшей тревоги, но его репутация заставляет меня насторожиться.

Я хотел было высказать еще несколько соображений по этому поводу, но тут вошел слуга помещика; он принес нам олений бок и сказал, что его господин велел кланяться и что он намерен отобедать у нас на этой педеле. Подарок был так кстати и так красноречиво свидетельствовал в пользу нашего нового знакомца, что все мои дальнейшие речи все равно были бы бессильны стереть это выгодное впечатление. Я молчал, довольствуясь тем, что указал на опасность, избежать которую теперь зависело от них самих. Ибо та добродетель, что нуждается в постоянном стороже, едва ли стоит того, чтоб ее сторожили.

Глава VI

Радости сельской жизни

Так как спорили мы до появления оленьего бока довольно горячо, то ради наискорейшего восстановления семейного мира все единодушно сошлись на том, чтобы часть оленины зажарить к ужину. Дочки живо принялись за дело.

– Какая жалость, - воскликнул я, - что ни сосед, ни путник не заглянет к нам сегодня и не разделит с нами нашу роскошную трапезу, ибо всякое блюдо становится вкуснее, когда приправой ему служит гостеприимство!

– Смотрите-ка, кто идет!
– вскричала тут жена.
– Наш добрый мистер Берчелл, - тот самый, что спас Софью и переспорил вас.

– Переспорил меня?!
– возразил я.
– Душа моя, вы ошибаетесь. Человека, который способен меня переспорить, не так то легко найти. Я никогда не высказывал сомнений в вашей способности приготовить паштет из гусиной печенки, там, где дело идет о споре, предоставьте, мой друг, мне самому судить.

Едва успел я произнести эти слова, как вошел бедный мистер Берчелл; вся семья радушно приветствовала его, все с чувством жали ему руку, а малютка Дик услужливо пододвинул ему стул.

Я был рад дружить с беднягой по двум причинам: во-первых, он искал моей дружбы, а во-вторых, всячески пытался выказать мне свою. Говорили, будто он был происхождения благородного, хоть и беден, и что молодость его прошла как-то безалаберно, - впрочем, ему и сейчас еще не было тридцати. Иной раз от него можно было услышать весьма дельное слово; однако большую часть времени он проводил с детьми, с этим "незлобивым народцем", как он их называл. Он был мастер петь баллады и рассказывать сказки, и невозможно было представить себе, чтобы он вышел из дому с пустыми карманами, - непременно припасет для детишек либо пряник, либо грошовую свистульку. Он имел обыкновение раз в год на несколько дней забредать в наши края и тогда пользовался гостеприимством кого-нибудь из поселян.

Мы усадили его ужинать с нами, и жена щедрой рукой разливала крыжовенную настойку. Пошли рассказы; он спел нам несколько старинных песенок, а детям поведал историю Беверлендскэго Оленя, повесть о терпеливой Гризельде, приключения Кота Мурлыки и, наконец, рассказал о замке прекрасной Розамонды [13] . Между тем петух наш, который всегда кричал в одиннадцать, возвестил, что пора отправляться на покой; тут возникло непредвиденное затруднение с устройством нашего гостя на ночь; в доме не оказалось свободной постели, стучаться же на постоялый двор было поздно. Выход нашел малютка Дик, сказав, что уступит гостю свою часть постели, а сам ляжет с братцем Мозесом, если тот не будет возражать.

13

Популярные народные сказки и легенды, по большей части средневекового происхождения.