Вековые конфликты
Шрифт:
Уже 19 мая 1945 г. заместитель государственного секретаря США Дж. Грю писал: «Если что-либо может быть вполне определенным в этом мире, так это будущая война между СССР и США». Объединенный комитет военного планирования в своей директиве № 432/3 от 14 декабря 1945 г. предусматривал нанесение решающего удара по СССР с использованием 196 атомных бомб. 5 марта 1946 г. речью У. Черчилля была, по сути дела, объявлена, пока еще «холодная», война нашей стране, якобы «стремящейся к безграничному распространению своей силы». 4 апреля 1949 г. был оформлен Североатлантический блок. По разработанному тогда же плану «Дроп-шот» намечалось 1 января 1957 г. начать войну против СССР, обрушив на советские города свыше 300 атомных и 250 тысяч обычных бомб, и оккупировать территорию Советского Союза 23 американскими дивизиями. При этом составители плана исходили из того, что агрессором будут США, прямо указывая: «В настоящее время Советский Союз не начнет войны против Соединенных Штатов»4. Одновременно было предписано приступить к созданию нового «абсолютного» оружия - термоядерного.
Но
Для политика одна из главных опасностей - стать рабом собственной пропаганды. Для реакционных политиков, возглавляющих консервативный лагерь в конфликте, это, как правило, означало потерять реальное представление о мире, всесторонне искажаемое этой пропагандой. Такое перевернутое представление прямо вытекало из целей консервативного лагеря, исторически недостижимых и вместе с тем настолько полностью противоречащих коренным интересам народов стран, вовлеченных в конфликт, что эти цели приходилось тщательно маскировать и даже приписывать своим противникам.
…4 июля 1976 г., в день национального праздника, повсеместно в США торжественно отмечался 200-летний юбилей страны. Местом проведения официальной церемонии был избран не Белый дом и не Капитолий, где заседает конгресс США. Президент Дж. Форд в день, когда минули два столетия со дня провозглашения независимости страны, решил быть на одном из крупнейших американских авианосцев, который носил поистине символическое имя «Форрестол»…
А примерно за четверть века до этого торжества, весной 1949 года, на центральных улицах Вашингтона метался немолодой, среднего роста мужчина с лицом «совестливого гангстера» из голливудских фильмов, который оглашал окрестности истошными криками: «Русские идут! Русские идут! Они здесь! Я видел русских солдат!» Помещенный в военный госпиталь, он немного утихомирился, но однажды ранним мартовским утром беспокойный пациент прикрепил одним концом пояс больничного халата к радиатору отопления и, обвязав другой конец вокруг шеи, выбросился из окна 16-го этажа. Пояс лишь на секунду задержал падение… Это был министр обороны США Джеймс Форрестол. А ведь совсем незадолго до того Фор-рестол считался воплощением воли и намерений США проводить «сдерживание» и «обуздание» коммунизма, добиваться превращения XX века в «американское столетие». Форрестола прославляла «большая печать». Вашингтонский газетный ас Дрю Пирсон доверительно говорил тогда одному из своих коллег: «Форрестол - самый опасный человек в Америке… Им движет честолюбие, он всегда жаждал быть самым главным - сначала первым лицом на Уолл-стрите, а теперь в Соединенных Штатах. Принципы, которых он придерживается, такого сорта, что приведут еще к одной войне - если только его до этого не остановят». Форрестол был, как писала газета «Вашингтон пост», обуреваем мыслью, что «холодная война» - это прелюдия к «горячей». Чем дальше, тем больше это становилось его навязчивой идеей6. Когда ему наконец предложили лечь в больницу, он понимающе и обреченно кивнул присутствующему при этом Роберту Ловетту:
– Боб, они явились за мной.
«Они», конечно, означало «коммунисты», которые, по утверждению Форрестола, путем инфильтрации установили контроль за Белым домом и Капитолием, и в составленных ими списках лиц, подлежащих «ликвидации», министр обороны, разумеется, значился на первом месте.
Немало лиц в Вашингтоне, включая, например, того же Дрю Пирсона, не скрывали своей уверенности в том, что Форрестол полностью сошел с ума. Что Форрестол душевнобольной, знали задолго до того, как его поместили в военный госпиталь. Как долго безумному человеку позволяли оставаться министром обороны, какие приказы он успел отдать с того времени, как лишился разума, и почему подчиненные не увидели в них особого отличия от его прежних распоряжений? Эти вопросы так и остались без ответа. Хотя признаки сумасшествия у Форрестола стали замечать еще со второй половины 1948 года, ни президент Трумэн, ни его советники не усомнились в целесообразности инициативы душевнобольного министра, предложившего разработать план «превентивной» атомной войны против СССР, который тогда же был утвержден и оформлен в качестве директивы Совета национальной безопасности. В своем служебном кабинете Форрестол приказал повесить изречение «Мы никогда не достигнем всеобщего мира, пока наиболее сильные армия и флот не будут в распоряжении наиболее могущественной страны»7. Разве одного этого недостаточно, чтобы имя Форрестола значилось на огромном монументе, воздвигнутом в его память благодарным Пентагоном?
Прошел лишь год после самоубийства Форрестола - и новый казус в Вашингтоне. На заседании в государственном департаменте, посвященном все тем же проблемам подготовки к конфронтации с Советским Союзом с использованием ядерного оружия, новый министр обороны Льюис Джонсон вдруг начал орать на изумленных собеседников и, не желая слушать возражений, стрелой вылетел из комнаты в сопровождении высокопоставленных генералов своей свиты. Не сразу, только в сентябре, Трумэн счет необходимым уволить Джонсона, который позднее подвергся операции на мозге8. Конечно, политическое безумие далеко не всегда дополняется безумием клиническим, но и частичные совпадения достаточно красноречивы.
Приход в 1953 году к власти в Вашингтоне республиканской администрации не привел к кардинальным переменам. Как писал один американский историк, «Эйзенхауэр
Следующий, 1957 год нанес сокрушительный удар по планам сторонников «американского века». Э. Бенсон, министр в правительстве Эйзенхауэра, писал: «Это был год первого и второго спутников… Мы по-новому взглянули на нашу науку, наши школы, нашу оборону, наши союзы»13. На рубеже 50-х и 60-х годов были попытки ослабить напряженность в отношениях между США и СССР - ив это же время состоялся провокационный полет американского шпионского самолета У-2 над советской территорией, явно несовместимый с заявлениями Вашингтона о стремлении к нормализации этих отношений. Первые шаги администрации президента Джона Кеннеди в сторону признания новых реальностей в мире, связанных с возрастанием экономического и оборонного потенциала стран социалистического содружества, сопровождались началом развертывания преступной войны США против Вьетнама, надолго заморозившей еще слабые ростки разумного подхода американской стороны к международным проблемам.
Поистине бесконечен ряд контрреволюционных интервенций и заговоров, которыми заполнена история политики империалистических держав в годы «холодной войны» в Европе и Азии, в Африке и Латинской Америке! По данным доклада, подготовленного по инициативе коалиции американских организаций сторонников контроля над вооружениями, не менее 10 миллионов человек погибли в так называемых «локальных войнах», развязанных империализмом после второй мировой войны14. Не раз американская политика, основанная на доктринах «балансирования на грани войны», «освобождения», «отбрасывания коммунизма», «массированного возмездия», подводила мир к пропасти ядерного конфликта.
Была ли неизбежной «холодная война»? Во второй половине 40-х и в 50-е годы буржуазные политики и теоретики давали, как правило, однозначно утвердительный ответ, ссылаясь на мнимую «советскую угрозу», «коммунистическую агрессию», требуя «освобождения» народов социалистических стран. В конце 50-х годов проявился кризис политики и вместе с ней идеологии «холодной войны». В 1960 году Дж. Кеннеди, вскоре ставший президентом США, писал в своей книге «Стратегия мира» («The Strategy of Peace»): «Провозглашенная с гордостью восемь лет назад политика «освобождения» оказалась обманом и иллюзией. Мы должны развивать и иметь наготове в отношении Восточной Европы более гибкий и лучше приспособленный к обстоятельствам способ действий»15. После коренного изменения в соотношении сил на международной арене в пользу социализма часть правящих кругов США осознала бесперспективность цепляния за обанкротившуюся политику «холодной войны». Усилились поиски метода подрыва социалистических стран изнутри, «размягчения социализма». Все большую ставку делали воинствующие круги Запада на разжигание националистических настроений. Феодальный национализм был орудием монархической реакции в борьбе против буржуазной демократии. Буржуазный национализм, широко использованный правящими классами внутри отдельных стран против рабочего движения и как идеологическое обоснование несправедливых, захватнических войн, превратился в одно из главных орудий империалистической реакции в борьбе на мировой арене против социализма.
Без систематической, годами и десятилетиями проводившейся идеологической обработки населения в духе реакционного национализма, без капитуляции перед ним оппортунистов было бы невозможно погнать массы в 1914 году на империалистическую бойню, которая обошлась человечеству в 10 миллионов убитых и 20 миллионов искалеченных, поглотила огромные ценности, созданные трудом нескольких поколений. Без человеконенавистнической, расистской идеологии нацизма и самоубийственной «мюнхенской» политики попустительства агрессору невозможна была бы вторая мировая война, унесшая жизни 50 миллионов человек, в том числе 20 миллионов граждан Советского Союза. Двух этих напоминаний достаточно, чтобы видеть, каких чудовищных жертв потребовал для себя в XX веке молох реакционного национализма.