Вексель Судьбы. Книга 1

Шушкевич Юрий

— Ну вот же! Вот вы и согласились со мной, что внутри России сидит звериный комплекс — крушить и разрушать! — замотал головой неожиданно просветлевший Яков.

— Нет. Я не это имел в виду. Я имею в виду вечное, как мне кажется, живущее в нас желание переделывать и создавать что-то другое. Новое и более совершенное, потому что то, что есть — ни к чёрту не годится, в этом я с вами согласен. Здания, дороги, заводы, человеческие отношения — всё абсолютно. Если уж говорить о каких-то древних родовых чертах, скрытых в нашем русском народе, то одна из главнейших — это поиск правды, которой почему-то всегда нет. Но ради которой

не жалко ни себя, ни других. Правильно я говорю, Алексей?

Алексей, настроившийся на скорое завершение пустопорожнего и утомительного препирательства, уже не ожидал услышать ничего важного и оттого заметно напрягся, пытаясь проанализировать слова Петровича и понять, стоит ли включаться в новый виток спора.

Яков, к своему изумлению обнаруживший в молчаливом Петровиче готовность хотя бы в чём-то с собой согласится, уже приготовился было заговорить, как внезапно со стороны весёлого искромётного фонтана, необъяснимым образом одновременно просочившись через плотную толпу, рядом с ними образовалась стайка из четырёх низкорослых смуглых молодых людей азиатской наружности. Соединившись на пятачке, они что-то быстро обсудили между собой на непонятном наречии и один из них, громко и коряво выкрикивая нечто-то вроде «люди пусти меня», вплотную подошёл к Марии с Борисом. После этого, демонстративно выставив вперёд своё плечо, он начал проталкиваться к скамейке. Недоумевающая Мария, растерявшись, сделала шаг назад и уткнулась спиной в точно такого же типа. Не обращая ни малейшего внимания на сидящих напротив старушек-ветеранок, незнакомец принялся перелезать через скамью, беспардонно наступив истёртой длинной туфлей на край шифоновой юбки Василисы Прокопьевны.

— Что вы творите! — гневно крикнул Алексей.

Однако негодяй уже заносил вторую ногу на спинку скамьи и, спустя мгновение, перемахнул через неё; второй азиат, вклинившись между изумлёнными фронтовичками, проделал то же самое, и спустя мгновение уже бежал по газону к тротуару Моховой.

— Хам! — в бессильной ярости метнула ему вслед Мария.

В этот момент послышалось громкое оханье — это грузный Яков, схватившись за одной рукой за живот, а другой нелепо и немного смешно помахивая куда-то вверх, начал оседать и заваливаться на землю. Алексей мгновенно схватил его за плечи и помог удержаться от падения.

— Ограбили! Меня ограбили… Мой планшет!.. — застонал Яков жалостливо, громко и протяжно.

Стало понятно, что остальные два злоумышленника, воспользовавшись тем, что внимание было отвлечено на хамские скачки их дружков, взяли Якова в тесные «клещи», ударили кулаком в живот и отобрали чёрную сумку, в которой находились документы и деньги. Чтобы без следа раствориться в праздничной толпе, запрудившей Моховую, им оставалось преодолеть несколько метров газона с цветущей посередине яблоней.

Внезапно раздался похожий на пистолетный выстрел громкий треск рвущейся ткани. Переведя взгляды от несчастного Якова, все увидели, как азиаты во всю прыть улепётывают к спасительной для них толпе, а возле яблони разворачивается Петрович, сумевший в немыслимом прыжке дотянуться до одного из них. В поднятом кулаке он сжимал отбитую сумку.

— Всё в порядке, — сказал он, возвращая сумку Якову.

Опешивший Яков глядел на Петровича большими перепуганными глазами. Сделав несколько неровных вдохов и выдохов, он принял сумку и зашептал слова благодарности.

— Всё

в порядке, — снова повторил Петрович, снимая пиджак. — Кроме вот этого…

Рукав дорогого итальянского пиджака был вчистую оторван, и помимо того подрукавный шов разошёлся до самой талии.

Вокруг сразу же образовалась толпа сочувствующих. Звучали возмущенные голоса, сетования на бездействие полиции и гневные призывы гнать в шею понаехавших в столицу гастербайтеров. Обе старушки поднялись и наперебой начали предлагать Петровичу отремонтировать пострадавший пиджак.

— Не надо, милые, не надо, — отшутился он. — Эта пижонская материя того не стоит. А вот ваша бы не подвела!

С этими словами он коснулся и любовно провёл ладонью по выцветшему рукаву гимнастёрки Марии Вениаминовны. Видавшая виды белёсая хлопчатобумажная ткань с ровным и плотным саржевым плетением была по-прежнему прочна, пригодна и величественна в своей продуманной неизменности.

Петрович опорожнил карманы разорванного пиджака, переместив их содержимое в карманы брюк и отдав что-то из своего добра Алексею, после чего скомкал его и затолкал в мусорную урну.

— Ну, так-то даже будет поинтереснее! — сказал он, разминая плечи. — Сорочка вроде бы не порвалась?

— Увы, — ответил Алексей. — И сорочка пострадала.

— Что ж! Тогда, наверное, будем прощаться — и по домам.

Оправившийся от удара Яков подошёл к Петровичу и протянул руку.

— Не подберу слов, чтобы вас отблагодарить. Спасибо, господин… не знаю, как вас зовут, вы не представились.

— Зачем «господин»? Есть же другие слова. Зовите меня — товарищ Василий.

— Спасибо вам… Василий.

Инцидент был полностью исчерпан. Все ещё раз поздравили друг друга с праздником, Алексей немного церемонно поцеловал ручки восхищённых старушек, и на том распрощались.

Потерянный в схватке с грабителем пиджак и разорванная сорочка разом изменили все планы, имевшиеся на предстоящую часть дня. Гулять по праздничному городу, слушать концерт на Поклонной или даже просто посидеть в ресторане было теперь нельзя, поэтому решили возвращаться в квартиру.

Движение по Тверской оставалось перекрытым, поэтому в Большом Палашёвском, куда наши герои свернули по пути домой, в ожидании разрешения на проезд скопилась целая очередь автомашин. Внимание Алексея приковал роскошный спортивный автомобиль ярко-алой расцветки: как зачарованный, с давно забытым для себя детским простодушием, он рассматривал его, покуда они не поравнялись — после чего по-прежнему задерживать, оглядываясь, на чужой машине восхищённый взгляд становилось не вполне прилично. Однако обернуться пришлось — с лёгким и звонким щелчком отворилась дверца чудо-родстера, и из его кабины выскочил импозантный гражданин средних лет в белоснежном чесучовом пиджаке и с впечатляюще высоким коком чёрных набриолиненных волос.

— Боря, здорово! — заорал он что было сил.

— Саня, ты?.. Привет! — остановившись, ответил Борис. — Застрял, что ли?

— Да, застрял, как видишь! — автовладелец, оказавшийся приятелем Бориса, обречёно махнул рукой. — Гуляете?

— Да вроде того… Давай тебя познакомлю: это Маша, моя сестра. Мои друзья — Алексей и Василий.

— Очень приятно. Я — Штурман. Александр Штурман.

— А я вас помню, мы как-то пересекались, — сказала Мария, пока мужчины пожимали руки друг другу.