Вектор-Прайм
Шрифт:
— Дядя Люк! — Джедай обернулся, и юноша серьезным тоном добавил: — Выбери то, что будет правильно.
***
— О, будьте осторожны, гоcпожа Вейдер, — предостерег Трипио, стараясь манерой речи подражать Больпуру и используя обращение, которое было в ходу у ногри.
Лея обернулась и сердито посмотрела на дроида, а услышав за спиной смешок Мары, и вовсе прожгла беднягу взглядом.
— Назови меня так еще раз, и я посажу тебя в ванну с маслом и подожгу, — процедила она сквозь зубы.
— Но
— Только чтобы ты угомонился и не разболтал Больпуру о моих планах сбежать от него, — отрезала принцесса. Дроид, несмотря на то что выражение на его металлическом лице не изменилось, выглядел растерянным. Лея не смогла удержаться от смеха. Иногда — да нет же, каждый раз! — Трипио воспринимал ее слова слишком буквально.
Мара, стоявшая на противоположной стороне рубки «Меча Джейд», понимала ее как нельзя лучше.
— Надоело пристальное внимание? — спросила она.
Лея обернулась и кивнула.
— Даже не знаю, — протянула она, качая головой. — Возможно, я достигла того этапа в своей жизни, когда хочется думать о себе просто как о Лее. Не как о принцессе, не как о советнике, не как о главе государства и уж точно, — закончила она, акцентированно посмотрев на дроида, — не как о госпоже Вейдер. Просто Лея.
Повернувшись к Маре, она обнаружила, что та кивает.
— Думаешь, слишком эгоистично? — спросила Лея.
Улыбка подруги стала шире.
— Слишком по-человечески, — сказала она. — Когда ты уже спасла Галактику, хочется уделить немного времени тому, чтобы спасти саму себя.
Было вдвойне важно услышать это от Мары, которая сейчас балансировала на грани между жизнью и смертью.
— Но мы же с тобой ровесницы, — осмелилась заметить Лея. — И тем не менее ты хочешь родить детей. Я бы на такое больше не согласилась.
— Потому что ты уже через это прошла, — ответила Мара. — Физический возраст и жизненные этапы — далеко не одно и то же.
Лея притихла, постаравшись осмыслить сказанное и прикинуть, как это смотрится с «чужой колокольни». Вот она добровольно, с радостью бежит от своих обязанностей на Корусанте и даже от собственного телохранителя, вот искренне жаждет остановить ход времени, присесть хоть на минуту и насладиться плодами своих деяний, поступков и жертв. А вот Мара с ее устремлениями и скромными желаниями: завести детей, жить полной жизнью, оставаться в центре событий, обучать Джейну и смотреть на мир глазами Джейны.
Лея не испытала уколов ревности — только грусть и сожаление, что она не в силах помочь Маре избавиться от ужасного недуга и получить все то, чего она желает — и заслуживает.
— У тебя все еще будет, — тихо сказала принцесса.
Мара непонимающе посмотрела на нее.
— Все, что ты захочешь, — пояснила Лея. — И чем бы ни была эта болезнь, она не встанет у тебя на пути.
Улыбка Мары была лучшим свидетельством ее стойкости.
— Я знаю.
***
— Прикрой меня, — попросил Хан, когда они с Чуи вошли в «Пену и пекло Рибольда» — мерзкого
Подняв взгляд на закадычного друга, Хан с удовлетворением заметил, что за прошедшие годы искорка из его глаз никуда не делась. Они с Чуи в таких притонах не чувствовали себя чужаками. Впрочем, они старели и уже давненько не захаживали в подобные заведения.
Путь им преградил вдрызг пьяный гаморреанец: споткнувшись о невидимую преграду, он налетел на Хана, а тот оттолкнул его прямиком к Чуи. Вуки не сдвинулся ни на сантиметр и лишь угрожающе глянул на свиноподобное существо, зарычав так, что гаморреанец в испуге поспешил убраться с дороги. Он еще раз споткнулся, распластался на полу, но, даже не потрудившись подняться на ноги, во всю прыть пополз прочь от внушительного вуки.
Хан был рад, что напарник рядом.
Чуи повернулся к нему и разразился протестующей тирадой.
— Да знаю я, знаю, — буркнул Хан. Ему тут нравилось ничуть не больше, чем его мохнатому приятелю. — Но я не полечу к Лэндо, пока не разузнаю побольше о том, что за делишки он сейчас проворачивает. Там не просто шахтерское предприятие — при его-то связях он мог бы получить права на разработку недр сотни-другой куда более доходных планет где-нибудь в Ядре. Нет, он что-то затевает, и прежде чем я заявлюсь к нему вместе со всем семейством, я хочу узнать, что именно.
Хан щелкнул пальцами, расплывшись в широченной улыбке.
— Бэги, — произнес он, указывая на салластанина в другом конце зала.
Чуи узнал печально известного афериста Дьюго Бэги и издал новый стон, лишенный всякого энтузиазма.
Они протолкались через толпу к салластанину, а тот, едва завидев их, хлопнул стаканом по барной стойке и засобирался на выход.
Соло подал знак напарнику, и Чуи начал заходить слева, а сам Хан — справа. Дьюго Бэги, очевидно, сосредоточил все внимание на кореллианине: сперва дернулся вправо, затем резко затормозил, рванул влево… и угодил лицом прямо в мохнатое брюхо Чубакки, ничуть не поколебав великана.
— А, Хан Соло, — выдавил из себя Дьюго Бэги, когда тот надвинулся на него. — Как я рад тебя видеть.
— Садись, Дьюго, — ответил кореллианин, подставляя стул.
— Ты угощаешь, я сажусь. — Аферист издал нервный смешок и уселся на предложенный стул. Хан и Чуи разместились на соседних.
— Ты что нервничаешь? — спросил Соло после короткой паузы.
— Нервничаю? — скептически переспросил Дьюго.
Хан смерил его «грозным взглядом», которого так страшились его дети. От такого взгляда у салластанина пропало всякое желание сыпать откровенной ложью, и он заозирался в поисках официантки.