Величайшее шоу на Земле: свидетельства эволюции.
Шрифт:
Разница была вполне очевидной при пятимесячной переписи, и число пятен уменьшилось еще больше к четырнадцатимесячной переписи.
Но в двух водоемах без хищников и четырех водоемах со слабой активностью хищников число пятен продолжало увеличиваться.
Оно достигло плато еще при пятимесячной переписи и осталось высоким до четырнадцатимесячной переписи.
В отношении числа пятен, слабое хищничество, кажется, в значительной степени было равносильно отсутствию хищников, пересиливаемое половым отбором
Это все, что касается числа пятен.
Размеры пятен рассказывают столь же интересную историю.
В присутствии хищников, не важно слабых или сильных, крупный гравий содействовал возникновению относительно больших пятен, в то время как мелкий гравий благоприятствовал относительно маленьким пятнам.
Это легко истолковать как имитацию размерами пятен размеров камней.
Восхитительно, однако, то, что в водоемах, где не было вообще никаких хищников, Эндлер обнаружил в точности противоположную ситуацию.
Мелкий гравий способствовал возникновению крупных пятен на самцах гуппи, а крупный гравий благоприятствовал небольшим пятнам.
Они более заметны, если не имитируют камни на соответствующем им фоне, и это хорошо для привлечения самок.
Изящно!
Да, изящно.
Но это было в лаборатории.
Мог ли Эндлер получить аналогичные результаты в условиях дикой природы? Да.
Он отправился к природному ручью, содержащему опасную креницихлу сердцевидную, в котором самцы гуппи были все относительно неприметны.
Он поймал гуппи обоих полов и пересадил их в приток того же самого ручья, который не содержал ни гуппи, ни опасных хищников, хотя мелкий хищник
ривулус Харти присутствовал.
Он оставил их там жить и размножаться, и ушел.
Двадцать три месяца спустя он возвратился и вновь исследовал гуппи, чтобы увидеть то, что произошло.
Удивительно, менее чем через два года самцы заметно сдвинулись в направлении более яркой окраски, без сомнения, подталкиваемые самками и свободно идущие по этому пути в отсутствие опасных хищников.
Одна из хороших вещей в науке, что это общественное дело.
Ученые публикуют свои методы, а также свои выводы, что означает, что любой другой, в любой точке мира, может повторить их работу.
Если они не получают те же результаты, мы хотим знать, почему.
Обычно они не просто повторяют предыдущую работу, но расширяют ее: продвигают ее.
Блестящее исследование Джона Эндлера гуппи просто просится быть продолженным и расширенным.
Среди тех, кто их продолжил, был Дэвид Резник из Калифорнийского университета в Риверсайде.
Спустя девять лет после того, как Эндлер провел серию своих экспериментов с такими захватывающими результатами, Резник и его коллеги повторно посетили это место и исследовали потомков
Самцы были теперь очень ярко окрашены.
Движимая самками тенденция, которую наблюдал Эндлер, здорово продвинулась. И это было не все.
Вы помните серебристо-черных лис Главы 3, и как искусственный отбор по одному признаку (приручаемость) потянул за собой целую группу других: изменение сезона случки, уши, хвост, цвет меха и другие? Что ж, нечто подобное случилась и с гуппи, под действием естественного отбора.
Резник и Эндлер уже заметили, что, когда Вы сравниваете гуппи в кишевших хищниками ручьях с гуппи в ручьях с только слабым хищничеством, различия в цвете — лишь вершина айсберга.
Есть целая группа других различий.
Гуппи из ручьев с низким хищничеством достигают половой зрелости позже, чем гуппи из ручьев с высоким хищничеством, и они крупнее, когда достигают взрослого возраста; они производят молодняк реже; и их выводки имеют меньшую численность, а сами мальки крупнее.
Когда Резник исследовал потомков гуппи Эндлера, его результаты были почти слишком хороши, чтобы быть правдой.
Те гуппи, которым дали свободу следовать движимому самками половому отбору, а не движимому хищниками отбору на выживание особи, не только стали более ярко окрашенными: во всех других отношениях, которые я только что перечислил, у этих рыб эволюционировала целая группа других изменений, сродни тем гуппи, что обычно встречаются в диких популяциях, где хищники отсутствуют.
Гуппи созревали в более позднем возрасте, чем в ручьях, населенных хищниками, они были крупнее, и производили меньше и более крупное потомство.
Баланс сместился в направлении нормы для прудов без хищников, где сексуальная привлекательность имеет приоритет.
И все это случилось ошеломляюще быстро по эволюционным стандартам.
Позже в книге мы увидим, что эволюционные изменения, засвидетельствованные Эндлером и Резником, движимые исключительно естественным отбором (собственно, включая половой отбор), мчались вперед на скорости, сопоставимой с достижениями при искусственном отборе домашних животных.
Это — захватывающий пример эволюции прямо у нас на глазах.
Одна из удивительных вещей, которую мы узнали об эволюции — что она может быть и очень быстрой, как мы видели в этой главе, а при других обстоятельствах, как мы знаем из ископаемой летописи, очень медленной.
Медленней всего у тех живых существ, которых мы называем «живыми ископаемыми».
Они не буквально воскресли из мертвых, как замороженные бактерии Ленски.
Но они — существа, которые изменились так мало по сравнению с их отдаленными предками, что это почти тоже самое, как если бы они были ископаемыми.