Величайшее тайдзюцу
Шрифт:
Наруто почувствовал, как огромная тяжесть исчезла с его сердца, он широко искренне улынулся, и Хаку продолжила.
— Ты же сам говорил: «Эро-сеннин только и делает, что подглядывает за девушками!»
— Но Призыв!
— И что? Ты собрался призвать против Нейджи огромную жабу?
Наруто живо представил себе эту картину, и улыбка на его лице растянулась до ушей.
— Не-а! Босс Бунта очень строгий! Ему может не понравиться!
— Ну так в чём дело?
— Спасибо, Хаку-чан! Теперь ни в чём! Ну что, великая Хокаге Хаку-сама готова дать своим верным
Мешок на плече девушки внезапно задёргался. Наруто ошарашенно отскочил.
— Что это? — округлил он глаза и вытянул палец.
Хаку аккуратно опустила мешок на землю, взмахнула кунаем, и из разреза показалась голова испуганной девушки с алыми волосами.
— Ты? — замотал головой Наруто. — Но как? Ты же куса-нин! Хаку-чан, но почему?
— Наруто-кун, ты сам сказал, что она — член твоей семьи. Ты сам огорчался, что не застал её в деревне после финала второго этапа. Несмотря на то, что у нас такие близкие отношения, я остаюсь твоим орудием. Цель моей жизни — служить тебе, быть средством, исполняющим твои желания.
— Но ты мой друг, Хаку-чан!
— И я счастлива, что ты меня им считаешь.
Наруто замолчал, его глаза изумлённо метались между Хаку и красноволосой девчонкой.
— Но что мне делать, Хаку-чан?
— Не знаю, Наруто-кун. Ты — будущий Хокаге, а это — одно из тех сложных решений, которые будут сопровождать в дальнейшем всю твою жизнь.
Наруто торжественно кивнул. Он склонился ко красноволоске и протянул ей руку.
— Я Наруто Узумаки! Я — один из последних членов Узумаки Ичизоку. Напомни, как тебя зовут?
— К-карин! — испуганно пролепетала девушка. — Карин из Кусы.
— Нет, Карин-чан. Ты — Карин Узумаки. Ты — член моей семьи. Ты — один из осколков нашего погибшего клана. И твой дом — здесь.
— Знаешь, Наруто-кун, это будет сложнее, чем ты полагаешь, — задумчиво сказала Хаку.
— Ты что, просто прокралась в Кусагакуре и похитила её из деревни? — ужаснулся Наруто.
— Намеревалась. Мне не пришлось — я обнаружила её одну, идущую по дороге на север от Кусы.
— Будут проблемы.
— Будут.
— Но я с ними справлюсь.
Наруто присел на корточки и вновь протянул Карин руку.
— Скажи, Карин-чан, ты хотела бы остаться здесь, в Конохе? Хотела бы вновь обрести семью?
Девушка молча кивнула и робко коснулась протянутой ладони.
— Отлично! Карин-чан, а как ты относишься к рамену?
*
Башня Хокаге всегда была для Наруто особым местом. Здесь были сосредоточены все его надежды и чаянья, здесь работал человек, что для Узумаки всегда был образцом и примером. Здесь Наруто получал выговоры за свои проделки, и здесь его ободряли и давали надежду. Башня Хокаге была тем местом, что наполняла его душу надеждой и радостным предвкушением.
Но не на этот раз.
Наруто шёл вперёд, крепко ухватив за руку всё ещё ошарашенную Карин. Он не оборачивался, но знал, что чуть позади него неслышной тенью скользит Хаку, знал, что на её лице застыла бесстрастная маска живого оружия. Состояние мрачной решимости,
Когда Наруто подходил к Башне, путь ему преградили двое Анбу в своих форменных серых жилетах. Он вопросительно взглянул в глаза, разглядывающие его сквозь прорези белых блестящих масок.
— Проходите. Хокаге-сама ждёт.
Наруто благодарно кивнул и пошёл по такому знакомому маршруту в такой знакомый кабинет. Он открыл дверь и сделал шаг вперёд, краем сознания ощущая, как Хаку и Карин последовали за ним.
Человек, сидящий за столом с несколькими развёрнутыми свитками и большим хрустальным шаром, ничуть не напоминал того, кого Наруто знал и любил. Перед ним сидел не добрый дедушка Хирузен, не тот, кто постоянно угощал Наруто раменом и наравне с Ирукой-сенсеем отчитывал за проделки. Перед ним был ветеран-шиноби, лицо, исполненное могущества и силы, Хокаге Великой Деревни.
Наруто понимал, что ситуация, в которой он находился, мало чем походила на предыдущие. Привести с собой умелого шиноби, не имеющего связей со скрытыми деревнями, было просто. Принять в деревню высокорангового нукенина было сложнее, но, по-видимому, не настолько, чтобы это составило серьёзные проблемы. Но похищение шиноби из чужой деревни в представлении Узумаки было поступком совершенно иного уровня.
И пусть инициатором и виновником этого события была Хаку, но Наруто не собирался возлагать на неё вину по множеству причин. Дело было даже не в том, что она считала себя его орудием, а значит действовала лишь в его интересах, не в том, что, если бы Наруто заранее знал, он составил бы Хаку компанию. Узумаки просто считал, что так правильно, и поступить по-другому — предать себя и то, во что он верил.
Пауза затягивалась. Наруто насуплено смотрел на Сандайме, Карин робко спряталась за его спину, а Хаку-чан застыла сзади неподвижной ледяной скульптурой. Наконец, Хокаге вынул изо рта трубку, положил её на край стола, и произнёс только одно слово:
— Говори!
Узумаки даже не пришлось вспоминать болезненные уроки Хаку-чан, желание кричать: «Дедуля! Смотри, кого я привёл!» как-то само по себе не возникало.
— Хокаге-сама, — начал Наруто, — на втором этапе экзаменов я встретил куноичи, которая оказалась членом моего клана. Она — шиноби Кусагакуре и после провала своей команды была отправлена назад в свою деревню. Поэтому…
— Поэтому одна из моих Анбу, взяв три неиспользованных выходных, совершила нападение на союзную деревню и похитила их шиноби, я верно понимаю? — перебил Хокаге.
— Хаку старалась для меня! Она собиралась…
— Хокаге-сама, по нашей договоренности, вне рабочего времени я имею право действовать в интересах своего мастера, если это не противоречит моему долгу как шиноби Конохагакуре, — бесстрастным голосом сказала Хаку.
— Сомневаюсь, что развязывание конфликта с Травой пойдёт на пользу Конохе. В особенности сейчас, когда мы находимся в сложной ситуации из-за Орочимару и его тайного союзника, — отрезал Сандайме.