Величайший рыцарь
Шрифт:
– У меня в доме у тебя не будет времени ни на то, ни на другое, – пообещал он. – И в большой степени потому, что ты мой племянник. Преимущества и Особая благосклонность исключаются… Если ты только не заслужишь их на виду у всех.
Зная, чего от него ждут, Вильгельм с благодарностью и гордостью устроился в доме дяди. Он станет его рыцарем и будет носить на щите цвета Солсбери.
Хотя Патрик из Солсбери и заявил, что не намерен выделять Вильгельма среди других рыцарей, племянник его очень заинтересовал. Он рано стал завоевывать славу – если его рассказам можно верить.
– Впереди нас ждет трудная задача, – сказал ему Солсбери, когда они выходили из гавани во время прилива.
Ветер усиливался. Полная луна отбрасывала серебристый свет, и гребни волн поблескивали, хотя сами волны казались черными, а белый тряпичный парус, привязанный к мачте и бьющийся на ветру, напоминал полумесяц.
– Да, господин.
Солсбери наблюдал, как племянник сжимает и разжимает кулаки в рукавицах из овечьей шерсти. В это мгновение он снова подумал о том, как молодой человек внешне напоминает отца. У него оказались те же глаза, и нос, и упрямо сжатые челюсти. Если он унаследовал и характер Иоанна Маршала, нужно молиться Богу, чтобы его смягчили осторожность и здравый смысл Деверо, а то это гиблый номер с самого начала.
– Что ты знаешь про Пуату и Аквитанию? – спросил Патрик.
– Немного, господин, – покачал головой молодой человек. – Я практически не выезжал за пределы замков наместника, побывал только на нескольких турнирах на французской границе. Я знаю, что эти земли принадлежат королеве и являются предметом спора.
Солсбери кисло усмехнулся.
– Это еще слабо сказано, Вильгельм. – Патрик Солсбери спрятал руки под толстым плащом, подбитым мехом. – Иногда я думаю, что сам дьявол не захотел бы жить в Пуату. Вассалы королевы Алиеноры считают каждую мелкую жалобу поводом для восстания, в особенности господа из Ла Марша и Лузиньяна. Их нужно поставить на место, и именно для этого меня и послали. Меня должны сопровождать королева и лорд Ричард, ее наследник.
Вильгельм выглядел заинтересованным.
– Ему десять лет, он доставляет много хлопот, но парень многообещающий, – продолжал Солсбери. – Он уже отлично овладел боевым искусством и добился хороших результатов в учебе. Из него получится толковый правитель Аквитании и Пуату, но вначале ему нужно вырасти, а мы должны обеспечить ему это время, – он хитро улыбнулся Вильгельму. – Твоему мечу не удастся поспать в ножнах, после того как мы прибудем на место. – Он увидел, как Вильгельм коснулся рукоятки, и рассмеялся. – Не беспокойся, прежде чем добраться до Пуату, мы насладимся удовольствиями нормандского двора и отпразднуем Рождество в Аржантане. После этого решительное сражение покажется легким, обещаю тебе, – Патрик помолчал, потом спросил: – Ты когда-нибудь видел королеву?
– Нет, господин, хотя я слышал о ее красоте.
– И это правда. Я сказал бы тебе, что нужно охранять собственное сердце, но это бессмысленное предупреждение. Она все равно его заберет, а после нее все остальные женщины покажутся пресными.
Племянник быстро взглянул
– В чем дело?
– Я собирался спросить, не влюблены ли вы в нее, господин, но потом подумал, что вы посчитаете меня дерзким.
Солсбери откинул голову и расхохотался.
– Считаю, и еще считаю тебя невеждой, но, тем не менее, отвечу. Любой мужчина, который в нее не влюбится, сделан из камня. Но даже и в таком случае, сопротивляясь ее чарам, он треснет посередине.
Вильгельм колебался какое-то время, потом сказал:
– Значит, король Генрих сделан из камня, поскольку ходят слухи, что он променял королеву на любовницу.
– Где ты это слышал?
– От мамы, когда только приехал домой. Она сказала, что разразился скандал из-за открытых ухаживаний короля за дочерью сэра Вальтера де Клиффорда, и говорила, что он осыпает ее всяческими подарками.
Солсбери вздохнул:
– Боюсь, что это больше, чем слух. Король взял дочь Клиффорда в свою постель и впустил в свое сердце. Он всегда брал себе шлюх, но никто из них не продержался дольше недели, а в этом случае все получилось по-другому. Он влюбился, как дурак, а дочь де Клиффорда – не простая шлюха. Он подарил ей дом и серьезно за ней ухаживает, не обращая внимания на жену, и этого Алиенора ему никогда не простит. Это одна из причин ее возвращения в Пуату после Рождества. – Он посмотрел в небо. – Сегодня тихая ночь, племянник, но впереди нас ждут бури.
Вильгельм постепенно втянулся в жизнь при дворе короля Генриха. Тут многое напоминало жизнь у де Танкарвиля. Точно так же постоянно суетились посыльные, писари, священники, солдаты, слуги и толпы просителей, кошельки которых пустели после взяток привратникам, дворецким и управляющим – чтобы добраться до короля. Вильгельм все еще оставался маленьким зернышком на большой Мельнице. Спал он на соломенном матрасе или на полу в большом зале, перед покоями Солсбери, иногда в шатре, который ставили на свободном месте во дворах замков, которые занимал двор.
В отличие от упорядоченной жизни двора де Танкарвиля, где проходил обучение Вильгельм, здесь царил хаос, а еду подавали ужасную. Генрих не был гурманом и ел все. С его точки зрения, хлеб был хлебом, а если немного подгорел или зачерствел, это не имело значения. Жалобы встречали приподнятыми бровями и короткой отповедью. По заявлениям Генриха, то, что подходит королю, подходит и всем остальным. То же относилось к домашнему вину, о котором ходили слухи по всем его землям.
– Словно пьешь грязь из лужи, – предупредил Солсбери Вильгельма. Граф благоразумно привез с собой собственное вино и слугу, который знал, как его хранить.
Кроме того, Генрих, не любил церемоний, был нетерпелив и небрежен в одежде. Она всегда была мятой, где-то болталась нитка, пришитый жемчуг отрывался, вышивка портилась от ударов собачьих лап. Генрих забывал отдавать распоряжения управляющим или менял решение после того, как что-то объявил. В результате утром двор мог быть уже готов к отъезду, а король все еще валялся в постели, или, наоборот, все спали, а король запрыгивал в седло и уезжал на рассвете.
– Говорят, анжуйцы произошли от дьявола! – выругался епископ Винчестерский однажды дождливым утром, когда подобная накладка произошла в третий раз подряд, а он пытался усесться на ревущего и кружащегося мула. – Я готов в это поверить, потому что следовать за королем – все равно что ходить по кругам ада. Одному Богу известно, будут у нас сегодня вечером постели или нет!