Величайший успех в мире

Ог Мандино

– Устроить праздник для двух тысяч детей?
– изумился я.
– На это потребуется целое состояние!

– Не беспокойся о потраченных деньгах, Иосиф. Лучше подумай, как много будет значить праздник для каждого ребенка.

Так и случилось. На седьмой день месяца нисана просторный двор вокруг дворца огласился радостными детскими криками. Несколько тысяч мальчиков и девочек смеялись, бегали и кричали, ели разнообразные кушанья и сладости, которых не пробовали прежде. Но самым счастливым среди них был Закхей. Он заразительно хохотал вместе с детьми над проделками клоунов,

помогал малышам забираться в повозки, запряженные маленькими осликами, играл с детворой в прятки и танцевал. Его веселье было столь неподдельно, что к играм детей присоединились и родители. Потом запыхавшийся и раскрасневшийся Закхей сел возле меня на скамью и наблюдал за радостной беготней малышей.

Когда праздник подходил к концу и толпа детей заметно поредела, к нам подбежал маленький мальчик. Держа во рту палец, он остановился и задумчиво посмотрел на Закхея. Хозяин взял малыша на руки и посадил себе на колени.

– Как тебя зовут, сынок?
– спросил Закхей.

– Натаниэль, - ответил малыш.

Тихий вздох сорвался с губ Закхея. Он с трудом овладел собой и прошептал:

– Хорошее имя. Если бы у меня был сын, я обязательно назвал бы его Натаниэлем.

Мальчик рассмеялся и соскочил с колен Закхея.

– Скажи мне, Натаниэль, - произнес Закхей, взяв мальчика за плечи, вглядываясь в его личико, вымазанное сладостями, и заглядывая в его ясные карие глаза, - скажи, чего тебе хочется больше всего?

Мальчик на минуту задумался, потом повернулся и ткнул пальцем в сторону дворца.

– Ты хочешь получить в подарок этот дворец?
– удивленно спросил Закхей.
– Но если я отдам его тебе, то где же мне тогда жить?

Мальчик замотал головкой.

– Ты хочешь не дворец?
– снова спросил Закхей.
– Тогда что же?

– Вот это, вот, белое. Белое…- залепетал мальчик.

– Белое что? Стены?
– Закхей повернулся и посмотрел на меня вопросительно, но я сам не понимал, что просит мальчик.

Натаниэль снова показал пальцем на белую стену дворца, затем опять повернулся к Закхею и показал на городскую стену, виднеющуюся за ветвями деревьев.

– Грязная стена… очень грязная.

– О, я понял!
– воскликнул Закхей.
– Ты хочешь, чтобы городские стены были такими же белыми, как стены моего дворца?

Малыш кивнул.

Закхей повернулся ко мне и улыбнулся. Я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Ох уж эти мне бедняки, - произнес я, покачивая головой.
– Хозяин, они даже не представляют, во сколько обходятся их желания. Им всем кажется, что на свете нет ничего невозможного.

– Иосиф, если бы все люди сначала думали, что им придется сделать для исполнения своих желаний, они бы вечно сидели сложа руки, - сказал Закхей. Он бережно взял мальчугана на руки, прижал к груди его головку, а потом поцеловал в лоб.
– Я выполню твое желание, Натаниэль, - торжественно произнес он.
– В твою честь и в честь всех детей Иерихона стены города будут выкрашены в белый цвет.

И они были выкрашены. После того как старейшины и римский центурион дали свое согласие на покраску стен, Закхей нанял пятьсот работников. Те

работали день и ночь, и в результате их стараний грязно-серые Иерихона заблестели яркой белизной. Они были покрашены не только внутри и снаружи, но даже сверху, и только один я знал, во что обошлась нам эта затея.

С того памятного дня каждый год в седьмой день месяца нисана Закхей устраивал перед своим дворцом большой детский праздник, а стены Иерихона сияли свежей краской.

К сожалению, Господь так и не благословил меня обзавестись семьей, и Закхей часто предлагал мне поселиться в его дворце, но только после долгих уговоров я принял его приглашение. Так мы, сделавшись когда-то неразлучными друзьями, стали жить вдвоем и вдвоем стариться. Мы были словно две сосны, растущие на верхушке горы, обдуваемые со всех сторон ветрами и мокнущие под дождем. Шли годы, и в конце концов мы с Закхеем стали отражением друг друга.

Наши доходы продолжали расти, а дни протекали в мире и спокойствии, пока не случилось в нашей жизни непредвиденное событие - нам нанес визит новый прокуратор Иудеи, назначенный Римом.

Глава пятая

Хотя Понтий Пилат был невысок ростом, сам воздух вокруг него, казалось, был пропитан уважением к его личности и положению. Все в нем - от смуглой кожи и коротко подстриженных серебристых волос до сияющих начищенным металлом нагрудников и украшенной серебром обуви - говорило, что он представляет элиту римской армии. Тяжелые капли пота, выступившие на лбу и шее Пилата, сближали его с простыми смертными, смягчая выражение величественности на его лице, когда он твердой поступью, заложив руки за спину, торжественно маршировал по нашему двору. Во все время пребывания во дворце Пилат говорил с Закхеем на греческом языке, который мы хорошо знали, так как он служил нам для делового общения. Я же со старшим офицером, центурионом Марком Криспом, молчаливо следовал за ними.

Закончив осмотр дворца и хранилища, мы присели отдохнуть в тени беседки. Шемер принес серебряные кубки, в которые разлил охлажденное белое вино.

Пилат первым поднял свой кубок и произнес:

– Приветствую тебя, Закхей! Ты был так любезен и показал свой дом, и теперь я понимаю, почему люди называют тебя самым богатым человеком в Иерихоне. Кажется почти невероятным, что такого благополучия можно достичь за одну жизнь. Сколько же тебе лет?

Закхей, отпив глоток вина и улыбнувшись, ответил:

– Прокуратор, лучшие дни моей жизни уже канули в прошлое, но даже на склоне своих лет я остаюсь в душе ребенком. Боюсь, что подобно всем остальным, я желаю прожить долгую жизнь, не чувствуя приближения старости. Но в мой следующий день рождения я отпраздную шестидесятилетие.

Пилат восхищенно покачал головой.

– Ты удивительный человек, Закхей! По делам твоим тебя можно сравнить только со знаменитейшим купцом из Дамаска, тем, кого люди называют величайшим торговцем в мире.

– Вот уже много лет я знаком с Хафидом. Его бесчисленные караваны по несколько раз в год приходят к нам, привозя и увозя горы товаров.