Великан
Шрифт:
— Добрый боже, что здесь случилось?
Адмирал Ньюман и капеллан одновременно посмотрели на него.
— Какая-то скорострельная пушка. Один из «Хеншелей» всадил сюда сотню снарядов меньше чем за секунду. Они прошли по нам как сенокосилка. Что с кораблём?
— В нас попали, сэр, но обстановка под контролем. Полётная палуба цела, если не считать дыры диаметром 35 сантиметров перед кормовым подъёмником. Это пробоина от бомбы, которая разорвалась ниже, в ангаре. Там было почти пусто — самолёты разоружили, внутренние коммуникации перекрыли и отключили. По решению командира авиагруппы часть снаряжённых «Скайрейдеров» столкнули за борт, у нас не было времени обезопасить их. Считаю данное решением верным, сэр. Скорее всего, оно спасло нас от пожара в ангаре. Это было единственное попадание в палубу. Остальные пришлись
— Пока отложите. Распределим по другим авианосцам. Четыре можно отправить на «Геттисберг». Это честно, мы подстрелили их «Колымагу», одну так точно. Прочие могут использовать нашу технику для восполнения потерь, сегодня они довольно велики. Вы можете держать эскадренную скорость?
— Так точно, сэр, «Шайло» держит ход. Если мы не будем принимать самолёты, я выделю в передней части ангара место для лазарета. Стеннис, Вестовер, когда закончите здесь, пожалуйста, отправляйтесь туда.
Мэдрик нахмурился. Из середины корабля, прямо напротив надстройки, поднимался дым. Посередине, вовсе не оттуда, куда попали бомбы. Густой, чёрный маслянистый дым. Что там творится?
— Сэр, я должен вернуться в БИЦ. Мне кое-что не нравится. Надо разобраться.
Он вернулся в недра авианосца. С мостика в БИЦ вёл долгий путь. Наверное, в будущем для этого придумают отдельный лифт или что-нибудь подобное. В воздухе висела какая-то едва заметная, но едкая дымка. Глаза сразу защипало. Он поспешил дальше и попробовал воспользоваться ближайшим умывальником. Потекла тонкая струйка — давление в водяной системе оказалось слабым. Странно. Ускорив шаги, капитан добрался до БИЦ за рекордно короткое время. Он даже не остановился у командного поста, а пошёл прямиком к ремонтникам — было очевидно, что дела идут плохо. Да и в помещении стало теплее, чем положено.
— Что случилось?
— Сэр, мы стараемся как можем. Но есть проблема. Нам прилетело сверху, с кормы, в сторону миделя. Скорее всего это была бронебойная бомба, так как пробила насквозь несколько отсеков и попала в электрощитовую корабельных генераторов. Мы не совсем уверены, что там произошло, но случился скачок напряжения. Помните, несколько минут мы были на аварийном освещении? Бросок выбил автоматы и питание перешло на резервный источник. Тот же самый скачок и сотрясение от бомбы вывели из строя кормовые опреснители. Они находятся сразу позади генераторной, и прямо сейчас мы пытаемся их восстановить. Затруднение в том, что… та самая бомба, которая пробила подводный борт и не разорвалась, она влетела в отсек носовых опреснителей и затопила его. Мы не можем войти в отсек, чтобы обезвредить её, пока не изолируем пробоину и не откачаем воду. Мы не можем перезапустить носовые опреснители, пока не обезвредим бомбу. То есть на какое-то время у нас обе опреснительных установки выведены из строя. Вместе с потерей больше чем половины электрической мощности получается критически низкое давление во всей корабельной гидросистеме.
Командир БЧ-5 откинулся в кресле. Ховарт занял свой пост благодаря великолепной выдержке и «реалистично-оптимистичному» отношению к работе. Но сейчас он волновался, причём куда более серьёзно, чем мог объяснить.
— А сейчас настоящая беда. Тот самый бросок напряжения. В основном он нигде не навредил, так как вышибло автоматические предохранители. Но не все. Камбуз, посудомоечная и пекарня работали, пилотам после возвращения из рейда нужна горячая еда. Там ни один не отстрелился. Рабочее предположение — заросли жиром или что-то в этом роде, мы уже не узнаем. Главное, они не обесточили электрооборудование и возникло несколько очагов пожара. Повара и стюарды пытались справиться с ними, но у них не было дыхательных аппаратов. Сильное задымление, токсичные пары. Эвакуировались с запозданием, выбрались не все. Когда вы спускались с мостика, сэр, то наверняка прошли довольно близко к зоне распространения огня. Дело вот в чём: у нас посередине
Он перелистнул схемы корабля, где уже заштриховал горящие отсеки красным и отметил розовым те, которым огонь угрожает.
— Если огонь усилится, то выведет из строя три котельные правого борта и кормовое машинное отделение. Если пойдёт в корму, то под угрозой будет погреб 127-мм ракет. Если в нос, то снарядный погреб носового 127-мм орудия. Если вглубь корабля, то отсек снаряжения бомб. Если наверх, то вырвется на ангарную палубу. Если ниже и глубже, то доберётся до цистерн с авиационным бензином. Хорошо ещё, что у нас свыше половины авиагруппы реактивных, иначе бензина было бы намного больше. Хотя неважно, куда пойдёт пожар — в любом месте он натворит дел. Какая-то нелепость. Мы отрабатывали борьбу с огнём на полётной палубе, в ангаре, ведь везде, где есть самолёты, может полыхнуть. Но никто никогда не задумывался о возгорании ниже ангара. Три бомбы, попавшие в него, почти не нанесли урона. А две, которые не попали, навредили куда сильнее.
Ховарт прервался, чтобы собраться с мыслями.
— Нам необходимо восстановить давление в водяных магистралях и электропитание. Это означает перевод в схему всей выработки носовых турбогенераторов. Всё, что несущественно, обесточиваем. Мы должны добраться до кормовых опреснителей, блока водоочистки и отсека управления. Давление в первую очередь. Одновременно с этим потребуется помощь извне. «Самоа» или «Пуэрто-Рико» должны встать параллельным курсом и начать проливку горящего участка. В общем, кто-то из них двоих, мы слишком велики для других кораблей. Не дотянутся. Самое главное, сдержать распространение огня, заблокировать его. При том что наше противопожарное оборудование потеряно, оно было практически в середине очага.
Мэдрик вернулся на свой командный пост и передал новости адмиралу. «Самоа» согласился без промедления и начал готовить свои пожарные расчёты. Машинные помещения «Шайло» до сих пор работали и он мог держать курс и скорость. Благодаря этому дым и жар не мешали развёрнутому в носовой части ангара лазарету. Обо всём остальном должна позаботиться БЧ-5.
Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Шайло», третья палуба
— Прочь с дороги, чёрт подери! Вы тут что, клятые демократы или кто?
Голос быстро нарастал, отражаясь от переборок и подволока. Все, кто его слышал, стремительно разбегались куда только можно. Тем более толку от многочисленности было мало. Без давления воды, позволяющего пустить в ход пожарные рукава или распылители, оставалось только перекрывать люк за люком наглухо. Но пожар раскалял переборки настолько, что они воспламеняли содержимое следующего просто тепловым излучением. Поэтому задраивание отсеков замедляло распространение огня, но слабо. Без насосов и воды это было невозможно.
В отсек ворвался главстаршина [39] в сопровождении четверых матросов. Они приволокли передвижную мотопомпу, доставив её из ангара через две палубы и четверть длины корабля, не обращая внимания ни на какие препятствия. Всё это сопровождалось сочной руганью в адрес демократической партии. Теперь у БЧ-5 был насос, а значит можно было ввести в действие рукава и распылительную систему. Самое главное, нашёлся толковый главстаршина. Мотопомпу настраивали и запускали прямо на бегу. Первым делом надо было охладить переборку, чтобы не потерять и этот отсек. От воды, попадавшей на горячий металл, уже поднимался пар. Один насос, и столько опасных мест. Но начало было положено.
39
В оригинале Senior Chief (полностью senior chief petty officer), унтер-офицерское звание в американском и некоторых других флотах. Занимают должности, связанные с местным старшинством (отсек, боевой пост и т. п.), аналогичные старшему сержанту сухопутных частей или главному старшине флота.