Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
Шрифт:
30 мая 1773 г., лагерь при р. Яломице
Государыня всемилостивейшая!
Вследствие всеподданнейшего моего донесения от 17-го сего месяца продолжал я движение с главным корпусом армии от Фокшан к Браилову, где намерялся переправить часть войска в усиление на той стороне находящемуся; но от переправы той хотя удобной нашлись лежащие проходы от Мачина до Гирсова столь тесны и между каменных гор, коих и расширить не можно, что не только артиллерию, да и простые повозки без большой остановки провезти нельзя по ним; и сколь сей ради трудности, так и по доходящим известиям из-за Дуная от генерала-майора Вейсмана, достигавшего уже высоты Гирсова, что не только неприятеля, но и жителей в той стороне нигде он не находил; а напротив, от генерала графа Салтыкова и генерала-поручика Потемкина имея уведомления, что неприятель от дня в день против них усиливается и открывает разные виды, угрожающие им поисками, пошел я на реку Яломицу
4 июня 1773 г., лагерь при р. Яломице
Сейчас я получил рапорт от господина генерал-майора барона Вейсмана, которым доносит мне на мое требование, что он от Карасу прямым трактом через Росова может пройти в три марша и полагает 5-го числа поутру выступить оттуда, а 7-го числа поутру же при Гуробале неприятельский пост атаковать и сие место занять, и ежели того же 4-го числа от корпуса вашего превосходительства несколько войск и пушек больших присоединено будет, то он рассуждает, что 8-го числа можно оным сделать и на корпус неприятельский при Силистрии опыт.
О сем движении и расположениях господина Вейсмана уведомляя ваше превосходительство, равно и о том, что и я с главным корпусом завтра поутру выступлю отсюда и подвигаться буду к той же высоте, рекомендую вследствие вчерашнего моего ордера приготовиться вам со своей стороны во всей должной исправности, чтобы, соображаясь действиям г-на Вейсмана, к тому же времени высадить для содействия свои войска на супротивный берег, на что делая свои распоряжения, имеете меня уведомить.
Румянцев
8 июня 1773 г.
Наперед переправляться полевой артиллерии № 1, 1-й гренадерский, Куринский и половина № 2-го, потом вся гаубт-квартира [штаб].
Другая половина № 2-го, Санкт-Петербургский, 3-й гренадерской и артиллерии № 3-го, Сибирский и Рязанский карабинерные.
2-я линия:
№ 6-й артиллерии, Севский, 2-й Московский, половина № 5-го, вторая половина № 5-го, Старооскольский, Новгородский и № 4-й.
Кавалерия: Ригский и гусарский Острогожский.
Генералитеты при своих частях и бригадах.
Напоследок переправляются Донской казачий полк и пионерный батальон.
Обозы все повелено при такой переправе отправить в вагенбург, который устроить на назначиваемом удобном месте, а с собою иметь генералам и полковникам каждому по две, штаб-офицерам – по одной, обер-офицерам на роту – по одной повозке. Провианту на наличное число, полагая в том и четырехдневный, что на людях на 15 дней; рогаточные роспуски все, кузнечные в каждом полку по одной, лазаретные все, палаток половинное число, маркетентеров по одному куреню в полку, аптечных ящиков в бригаду по одному.
14 июня 1773 г., из лагеря в Булгарии в 7 верстах от г. Силистрии
Всемилостивейшая государыня!
Долг звания моего вынуждал из меня представить в марте месяце вашему императорскому величеству с изъяснением всех встречающихся такому предприятию, каков переход с армией через Дунай, трудностей и самой опасности; но законом имея священным вашу волю и не удостоясь получить иной резолюции, почитал уже я за твердое предположение от вашего императорского величества, чтобы перейти мне конечно с армией за Дунай вследствие высочайших повелений в рескрипте от 28 февраля. И потому со стороны усердия был я беспрерывно побуждаем к выполнению оных и к всемерному преодолению всяких трудностей; превзошел я, всемилостивейшая государыня, подлинно силы слабого во мне искусства и, переправясь теперь за реку Дунай, веду уже я ваши войска на поражение в сем краю неприятеля
Свет, конечно, с удивлением воззрит и на сие великое предприятие вашего императорского величества, и лестно мне сопричаствовать в исполнении повелений столь великой монархини. Я надежду твердую возлагаю на Господа Всемогущего, что он, благословляя всегда вашу справедливую причину, пошлет свыше нам свою помощь и в сем подъемлемом подвиге армией вашей и благословит все намерения вашего императорского величества.
Повергнув себя к освященным стопам вашего императорского величества, имею счастье пребывать с глубочайшим благоговением вашего императорского величества всеподданнейший раб
граф Петр Румянцев
14 июня 1773 г., из лагеря в Булгарии в 7 верстах от Силистрии
Государыня всемилостивейшая!
От 30-го числа истекшего мая имел я честь всеподданнейшею моею донести вашему императорскому величеству, что я, тогда находясь с главным корпусом армии близ устья реки Яломицы, держал посредством занятого замка Гирсовского мою связь с корпусом, шедшим по той стороне Дуная под командой генерал-майора и кавалера барона Вейсмана, и предполагал по надобности там высадить войска в соединение с оным; но, осмотрев 1-го числа сего месяца Гирсов и переправляясь на легкой запорожской лодке с двадцатью шестью гребцами, едва в четыре часа мог перевезтись через реку и тамошние проливы, нашел оную во многом неудобной; а особливо что по течению сей реки и для соединения с генералом-майором Вейсманом вся бы моя часть была из всех действий, старался искать другой и удобнейшей по положению и намерениям переправы, которая и нашлась больше способной в дистанции генерал-поручика и кавалера Потемкина по его сведению и по обозрению напоследок генерал-майора Муромцева против места на супротивным берегу, называемого Гуробалы; но сей проход, отстоящий от Силистрии в тридцати верстах, стережен был неприятельским постом, тут же в Гуробале утвержденным с пушками, который усилен был на настоящее время до шести тысяч пехоты и конницы под командой трех двухбунчужных пашей – Али, Джафара и Абдуллы; несмотря, однако, на всю сию приготовленную от неприятеля защиту, коль польза службы настояла в низвержении сего поста, велел я генерал-майору Вейсману от Карасу идти к оному, и ежели можно в тыл, а генерал-поручику Потемкину – от Ликарешт изготовиться, чтобы, на своих судах от реки высадив войска в лицо неприятелю, одновременно, как Вейсман обойдет, атаковать. Положа сие намерение, перешел и я с главным корпусом армии 5-го сего месяца через реку Яломицу и следовал без растагов, ведя наравне со своим ходом по Дунаю от Гирсова и приведенные для переправы суда к той же Гуробальской высоте, где атаку на неприятеля долженствовали генерал-поручик Потемкин и генерал-майор Вейсман учинить 7 июня. Поутру в тот день, коль скоро неприятель обозрел приступ на себя, с сухопутной стороны корпус генерала-майора Вейсмана, а от воды – на судах генерал-поручика Потемкина, который весьма заблаговременно поспел туда в содействие, да открыто сим туркам было уже иное движение по левому берегу Дуная, то в великом смятении и страхе изо всего своего лагеря, разделявшегося на три части, побежали они от первых выстрелов вверх, схватив с собою пушки и закрывая оные и пехоты своей бег конницей. Командовавший авангардом в части барона Вейсмана полковник Чорба обращен был с гусарским Харьковским и тремя казачьими полками на преследование оных, и сии, коих достигли, перерубили, а особливо при дефилее от лагеря в десяти верстах, где неприятель не мог скоро пробраться. Неприятель потерял тут убитыми более 300 человек…
Рядовой Донской конвойной казачьей команды второй половины XVIII века.
Литография. Середина XIX в.
Согнав неприятеля таковым образом из укрепленного места и очистив себе тут через Дунай способнейшую переправу, поспешно я перевозил войска на судах, совокупив в место все те, что приведены снизу и сверху от корпуса генерал-поручика Потемкина, и сам с первою частью оных 11-го числа поутру переехал за Дунай. Осмотрел я того ж дня весьма тесный проход, ведущий к Силистрии, и деланные генерал-майором Муромцевым в горах и по берегу две дороги, а через речку Галицу, выходящую из озера, по которому сие название имеет, и впадающую в Дунай, наведенные мосты. Для выигрывания времени приказал я назавтра, то есть 12-го, передовым корпусам генерал-поручика и кавалера Ступишина, к которому и барона Вейсмана присоединен, и генерал-поручика же и кавалера Потемкина одному за другим проходить сии узкие места и, пройдя мосты, взять лагерь. Неприятель в пяти верстах вниз от Силистрии по нашей дороге стоял на высотах, стан его был окопан рвом и защищаем пушками, в нем поставленными. Известия через пленных я имел, что Осман-паша, державший пост выше Силистрии, сюда перенесся со своим корпусом, после того как Джафар и с ним бывшие паши сбиты были с поста Гуробальского.
Сей неприятель, как передовой корпус генерал-поручика Ступишина, перейдя речку Галицу, приблизился взять свой лагерь на противолежащих высотах, а после первой перепалки с легкими войсками вошел стремительно в прямое дело. Сам Осман-паша, пленные показывают, ударил тут со своей конницей в наши легкие войска и на пехоту, но, будучи отбит, ускорял тем самым новые наши успехи, ибо генерал-поручики Ступишин и Потемкин, опровергнув стремление его конницы, вслед за тем повели приступ и на его лагерь и воспользовались настолько сим случаем, что к полной победе неприятеля взяты его стан, артиллерия и все тут бывшие запасы…