Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018
Шрифт:
Когда они спускались с крыши, то встретили подполковника Маслова, командира группы из кировского УВД, который формально подчинялся Севостьянихину только на время военных действий, а с выводом отряда с КПП «Кавказ» имел полное моральное право распоряжаться своими людьми самостоятельно. Но где МВД, а где армейский спецназ, да и реальность боевой остановки диктовала свои условия.
— Чего будем делать? Я хочу вывести своих людей в штаб!
Штаб находился в районе Бештау, до него было пять километров по захваченным боевиками улицам. Достаточно двух снайперов,
— А если он захвачен? Вот у меня связи нет! — потряс рацией Севостьянихин.
— Дай мне один БТР!
— У меня приказ находиться в здании и держать рубеж: улица Пастухова — костёл. Но если так неймётся, можете уходить. Всё равно из вас вояки, как из меня папа римский.
— Ты на что намекаешь?! — вспылил подполковник Маслов, и щёки его, как у хомяка, возмущённо надулись.
Был он болезненно грузен и страшно потел и запомнился Игорю тем, что не умел пить и на следующий день после пьянки, хватаясь за правый бок, потребляет только компот. Вот и сейчас от него пахло какой-то зверской смесью водки, ацетона и, кажется, даже солярой — в общем, разлагающимся заживо человеком.
— На то и намекаю, о чём все молчат. Воевать надо лучше, а не языком молоть!
— А приказ чей? — ушёл от разговора Маслов, видно было, что он тут же готов увести своих людей и на подобные приказы ему, честно говоря, начхать.
— Генерал-полковника Косматого, — сообщил не без ехидства Севостьянихин, который воспринял просьбу Маслова как трусость.
— У меня своё начальство… — возразил было грузный Маслов.
— Где оно?.. В Москве?.. — ехидно спросил Севостьянихин и пошевелил своим длинным носом, что означало крайнюю степень недовольства. «Знаем мы эту Москву, — говорил нос. — Днём пойдёшь и половины людей не доведёшь». — Прости за метафору, — сказал Севостьянихин.
Целую минуту подполковник Маслов соображал. На скулах у него ходили желваки. Потом он процедил, но так, словно сдавал позицию по всем направлениям:
— Ну смотри… под твою ответственность, майор… — и почему-то страшно разозлился.
Должно быть, уже пообещал своим вывести их отсюда, подумал Игорь, а здесь облом, вилы в бок. Не выгорело у подполковника. А ещё он подумал, что если они не удержат гостиницу, то подполковник Маслов будем первым, кто укажет пальцем на Севостьянихина как главную причину гибели, и формально будет прав.
Потом явились ещё двое с тем же самым: майор из Волгограда и капитан из Белгорода, правда, не такие наглые и, как ни странно, абсолютно трезвые. Севостьянихин как раз «сидел на рации». Он выслушал их, как сфинкс, и молча протянул трубку:
— Подтверждаю твои полномочия, майор, командуй группой и держи свой рубеж. А Ермаков сам выйдет на связь. Жив он, жив. И штаб жив. Только потери у него большие. Отобьётся и с тобой свяжется. А пока оттягивай боевиков на себя. Не давай им в городе закрепиться.
— Все слышали? — терпеливо спросил Севостьянихин. — Ну и отлично. Распределяйте людей по этажам. Мебель выкинуть к едрене-фене, а то сгорим, как Жанна д'Арк на костре. И стреляйте,
Игорю Габелому было противно смотреть на майора и капитана. От стыда они покрылись красными пятнами. Только теперь до них дошло, что положение серьёзное и что это не шутка со стороны моджахедов, а самая что ни на есть настоящая война, которую за редким исключением большинство видели по телевизору да в кино. Вот они и заволновались, сообразили, что влипли по самое не хочу, и искали выхода. А выхода было два: или драться, или стать дезертиром, можно было ещё сдаться в плен на радость духам, но тогда им грозило остаться без голов в прямом смысле слова, тем более что духи засиделись за «стеной» и жаждали развлечений.
От «диких гусей» никто не явился. Будет полковник Примогенов да ещё начальник второго отдела ГУВД Ростова-на-Дону разговаривать с каким-то майором из спецназа. Много чести, должно быть, считают они. Эти явятся, когда уже совсем припечёт, чтобы потребовать своё, и брать будут глоткой, нахрапом.
— Надо готовить группу прорыва, — сказал Севостьянихин. — Возьмёшь Котлярова и оперативников человек десять, и того снайпера с крыши тоже возьми, парень вроде толковый. В общем, будь готов. Я дам команду.
— Есть, быть готовым, — ответил Игорь.
— Ногинский вернулся?
— Нет ещё.
— Что-то он долго, — заволновался Севостьянихин, и нос его тоже заволновался и даже покраснел. — Если его до сих пор нет, значит, ни о каком прорыве и думать не стоит. Боевики тоже не дураки, заблокировали все дороги.
Штаб объединённой группы охраняла усиленная рота ОМОНа, он хорошо был приспособлен к обороне. Это мы здесь люди временные, от смены к смене, а там: три танка и пулемётные гнёзда, построенные капитально в скалах горы Бештау, думал Игорь. Но похоже, что именно туда боевики и нанесли главный удар.
Внезапно наступила тишина. Последняя мина взорвалась во дворе гостиниц, и как обрубило. Ещё в ушах стоял гул обстрела, когда перед гостиницей раздался голос:
— Э-э-эй! Выходи на переговоры!
Из-за сосны выглядывал коренастый рыжий человек с белой тряпкой на палке. Он размахивал ею, как будто семафорил:
— Выходи, поговорим!
— Я схожу, — сказал Игорь, снимая «бронник».
— А почему ты? — ревниво спросил майор Севостьянихин. — Ты мой заместитель.
— Я пойду, Андрей Павлович, — подмигнул ему Игорь. — Погляжу опытным глазом, что да как. Да и время надо потянуть. Вдруг узнаю, что со штабом.
— Так они тебе и скажут.
— Не скажут, так не скажут, а…
— А если это ловушка?! — чуть ли не ткнулся в него своим длинным носом Севостьянихин. — Если они тебя в плен хотят взять? Им же тоже «язык» нужен?
— Если бы да кабы, — ответил Игорь. — Ничего не случится.
— Стращать будут, — ещё пуще забеспокоился Севостьянихин, нос его побледнел и заострился, словно почуяв неладное.
Прямо не нос, а индикатор настроения какой-то, удивился Игорь:
— Пусть стращают, мы же тоже не пальцем деланые.