Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.
Шрифт:
Первое причастие на Светлое Христово Воскресенье… Еще год назад, после пасхальной службы, она звала цесаревича играть в теннис. Теперь же, начиная со следующего 1892 г., она говеет в первую и Страстную седмицу Великого поста, посещает службы утром и вечером, причащается на обеих неделях. В 1893 г. Елисавета «ходит ко всем службам» даже будучи тяжело больной… В 1900 г. вместе с мужем она раскрывает красоту великопостных служб царской чете, специально приехавшей говеть в златоглавой Москве. Впоследствии и Марфо-Мариинскую обитель она откроет в предверии Великого Поста: «Первая наша неделя целиком прошла в молитвах, покое и говении, затем мы приняли Святое Причастие, после чего начали новую жизнь», — из ее письма к государю [20] .
20
См. наст. изд. С. 825.
Через несколько дней после объявления решения Елисаветы Феодоровны о принятии Православия
21
Боханов А. Н. Великий князь Сергей Александрович // Сб. Российские консерваторы. М., 1997. С. 346–347.
Роль супруги генерал-губернатора, безусловно, была публичной и политической, что автоматически предполагало наличие открытых недругов и скрытых врагов. Но были ли у нее друзья? Из письма великой княгини к государю (март 1899 г.): «Я уверена, что ты не хотел бы видеть великих князей на столь высоких постах, а тем более в должности генерал-губернаторов — мы, в нашем положении, не должны занимать такие посты, где бы к нам относились как к простым смертным. В военных верхах — дело другое, это всегда была и есть служба, которую ждут от великих князей, все другие должности, где человек становится мишенью для каждого, явно низводит наше положение… мы, великие князья, не должны оказаться в положении людей, которых можно смещать <с должности> как обычных людей. Мы должны окружать престол нашего государя и сохранять ему верность».
Были ли готовы Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна к новому служению? Осознавали ли тяжесть предстоящего?
Сергей Александрович еще с рождения был зачислен в Преображенский полк, а в 1877 г. приступил к «царской службе» в нем. В 1882 г. он был назначен командиром 1-го батальона, в 1887 г. стал командиром полка. В среде гвардейского офицерства высоко ценились честь, верность слову, взаимовыручка, исполнительность, преданность царю и отечеству. Великий князь жил преданиями и традициями своего полка, его укладом. Из письма Елисаветы Феодоровны к цесаревичу от 5 марта 1891 г.: «Сергея назначили генерал-губернатором Москвы. Мы глубоко тронуты огромным доверием, которое твой отец оказал моему дорогому мужу, назначив его на столь важную должность, и добротою и любовью, которые он проявил, сделав Сергея своим генерал-адъютантом. Но, можешь себе представить, как мы взволнованы началом совершенно новой жизни — и к тому же, грустью расставания с нашим дорогим полком. Право же, трогательно видеть, как все офицеры любят Сергея и в каком отчаянии, что он покидает их. К тому же мысль, что вся наша семья и друзья остаются здесь, и мы не будем с ними видеться каждый день, доставляет большое огорчение, так что на данный момент мы весьма приуныли. Когда ты вернешься, мы, видимо, будем принимать тебя в Москве уже в новом положении». Из письма великой княгини к своему брату Эрнсту, принцу Гессенскому: «Волосы поднимаются дыбом, когда подумаешь, какая ответственность возложена на Сергея… староверы, купечество и евреи играют там важную роль… Теперь все это надо привести в порядок с любовью, твердостью, по закону и с терпимостью. Господь, дай нам силы, руководи нами, так как все это будет таким трудным и тяжелым… Я также надеюсь, что смогу помогать немного Сергею. Я буду стараться выполнять отлично все то, что выпадет на мою долю…» [22]
22
Миллер Л. Святая мученица Российская великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2007. С. 77.
Москва же встретила государева брата и его благоверную супругу весьма настороженно. 10 лет спустя Сергей Александрович запишет в своем дневнике: «В 1/2 3 ч. мы принимали в бальной зале всех московских дам, благословивших нас образами в память 10 л<етия> приезда в Москву. Е. П. Ерм<олова> сказала несколько трогательных слов; мы cercle и говорили без конца… Вспоминаю тяжелые минуты 10 л<ет> тому назад» [23] .
И хотя у великого князя не было опыта административной работы, а постоянное пребывание на публике его тяготило, но нести возложенный на него крест помогало ясное понимание своего долга как «служения Богу, Царю и Отечеству». Из его письма Сергея к цесаревичу от 30 мая 1891 г.: «Не дело меня пугает, дело меня очень интересует, и, наконец, доверие Папа ко мне — меня глубоко трогает — но тяжело ужасно! Приходится нам начинать новую жизнь, при новой, незнакомой обстановке с совсем уже незнакомыми
23
См. наст. изд. С. 541.
Жить и работать, но что можно сделать в одиночку? Как найти единомышленников? На кого опереться в Москве? Одним из способов сплочения общественных сил стало покровительство наукам и искусствам, общение с творческой интеллигенцией, организация различных благотворительных акций. Уже в 1891 г. Сергей Александрович с Елисаветой Феодоровной устроили свой первый благотворительный базар. Из письма Сергея Александровича к брату Павлу Александровичу от 23 ноября 1891 г.: «Мы сочинили базар с двумя целями, чтоб набрать деньги для голодающих и чтоб собрать дам comme un point de reunion (в одном месте — фр.) для жены, а эти дуры ничего не поняли и запротестовали, только из желания не подчиняться нашему желанию, что они очень наивно и говорят! Конечно, я все-таки настоял на своем, и базар будет — но не досадно ли это… Хлопот немало будет, чтобы привести всю эту ораву в порядок, а эту зиму и балов не будет, где легче всего приучать эту публику к дисциплине; нужно всякого и всякую поставить на свое место — признаюсь, я этого не ожидал — on di-rait qu ils ne savent pas vivre et surtout pas se conduire devant une Grande Duchesse (можно подумать, что они невоспитанны и не умеют себя вести в присутствии великой княгини — фр.)». Однако, несмотря на возникшие трудности, их первый благотворительный базар удался на славу.
В том же 1891 г., великая княгиня всей душой была увлечена организацией Елисаветинского Благотворительного Общества для бедных законнорожденных детей: при 11 благочиниях было образовано 220 Елисаветинских столичных комитетов, устав общества утвердил император Александр III. Ко дню открытия общества (18 апреля 1892 г.) москвичи уже пожертвовали более 90 тысяч руб.
Мы не ставили перед собой цели осветить в полной мере благотворительное служение великой княгини и ее покровительство искусству, а лишь упоминаем те организации, участие в которых принимал вместе с ней и государь. Среди них Елисаветинская и Иверская общины сестер милосердия, опыт которых лег в основу Марфо-Мариинской обители, Московский совет детских приютов и Московский дамский благотворительный тюремный комитет, Императорское Православное Палестинское Общество, Музей Изящных искусств имени Александра III, Строгановское училище технического рисования и Синодальное училище церковного пения, Филармоническое общество, Комитеты великой княгини в годы русско-японской и Первой мировой войн и многие другие.
1894 стал годом восшествия на престол Николая II. Так же, как и Сергей Александрович с Елисаветой Феодоровной в 1891 г., молодой государь (ему тогда исполнилось всего 26 лет) не был готов к правлению, а впереди его ждали «измена, и трусость, и обман»… Враги самодержавия дадут ему прозвище «Николай Кровавый»; друзья (а их было так мало!) будут повторять и повторять: «Добрый, слишком добрый». Среди них будет звучать и голос Елисаветы Феодоровны: «Ты… переживаешь сейчас минуты отчаяния, пытаясь сделать все, что в твоих силах, а на деле видишь, что это не приносит результатов. У каждого бывают такие минуты отчаяния — что ж, надо уповать на Бога и верить в то, что Он наставит на истинный путь, особенно — тебя, Своего помазанника. Ты слишком добр, чересчур добр, чтобы нести такую тяжкую ношу на своих молодых плечах, но Он придаст тебе силы, и даже если ты делаешь ошибки, — в конце концов, ты только человек» [24] .
24
См. наст. изд. С. 460.
Начинался же 1894 год с радостного события: 8 апреля в Кобурге, на свадьбе великого герцога Эрнста-Людвига Гессенского и принцессы Саксен-Кобург-Готской Виктории-Мелиты, на которую съехались представители королевских и герцогских династий, принцесса Алиса приняла предложение наследника русского престола. Рядом с женихом и невестой в эти дни были Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна. Но на этом забота великой княгини о влюбленных не закончилась. По возвращении в Россию она стала помогать цесаревичу обставить комнаты в Зимнем дворце, а в Дармштадт к сестре отправила свою учительницу русского языка фройлен Е. Л. Шнейдер.
Громом среди ясного неба стало известие о резком ухудшении здоровья императора Александра III. Умирающий государь принял решение о срочном приезде невесты наследника в Россию, чтобы благословить ее, будущую русскую императрицу. Но так как цесаревич был обязан неотступно находиться с ним, то невесту привозит в Россию Елисавета Феодоровна.
День рождения великой княгини отныне стал днем кончины Александра III. «В 6.30 ему разрешили подняться, с большим трудом пересадили в удобное кресло и вывезли в залу, где он и оставался до последнего. <… > Вся семья вошла к нему, он всех поцеловал и даже в этот момент не забыл, что у Эллы День рождения, поздравил ее и потребовал приобщения» [25] . Теперь в этот день всегда будет служиться заупокойная литургия. «Тяжелое соединение», — запись в дневнике Сергея Александровича.
25
Письмо имп. Марии Федоровны к матери — королеве Дании Луизе. Ливадия. 18/30 октября 1894. http://www.rusarchives.ru.