Великая княжна Настасья
Шрифт:
Воевода был у главных ворот, сражаясь наравне со своими воинами, когда услышал крики, а затем и увидел зарево пожара, охватившего детинец (прим. автора – внутренняя городская крепость), прорубаясь через неприятелей, удалось ему прорваться к княжеским палатам. Едва переступив порог, Могута увидел молодых княжичей и воинов, охранявших крепость, все они были мертвы. Нахлынув, ордынцы бешеным наскоком прорвались в цитадель, также молниеносно отступив, не щадя никого на своём пути. Вокруг были тела сенных девушек и седых старух, многочисленной дворни, но воевода искал среди них княжну, надеясь, что умнице Настасье удалось
Старый воин надеялся, что княжна усвоила его уроки и не ошибся: рыская по разграбленной крепости в зареве разгорающегося пожара он узрел, что заслонка в одной из печей приставлена не так плотно. Заглянув в широкое поддувало, нашёл там бездыханную девочку. Настасья не была ранена, но надышалась печным угаром. Завернув её в свой плащ, воевода услышал горн приближавшейся княжеской дружины, выходит, город спасён, Братислав сумеет отогнать врага от Вежи.
Но медлить было нельзя, Могута прислушался к прерывистому дыханию отроковицы (прим. автора: девочка-подросток), решил сам везти её к лесной ведьме. С помощью верных воинов удалось ему покинуть город через вторые ворота и, свернув на едва заметную в высокой сухой траве тропку, добраться до леса.
Выехав на знакомую поляну, воевода прислушался, недоброе предчувствие сжало сердце. Спешившись и удобней подхватив княжну, Могута, с трудом переставляя ноги, подошёл к хижине. Кругом царила тишина, над крышей не курился дымок старой печурки, жалобно поскрипывая стонала на ветру распахнутая дверь. Пнув её ногой, воин ввалился внутрь. На полу лежала бездыханная хозяйка и её воспитанница, тела женщин усеивали кровоподтёки, губы Жели были разбиты, лицо Аксиньи покрывали синяки.
– Вот оно что… – с горечью сам себе сказал воевода, – не уберёг вас Лесной хозяин и сюда добрались степняки…
Отчаяние заполонило душу старого воина, но ехать назад в город сил уже не было, положив свою драгоценную ношу на широкую, грубо сколоченную лавку, он, тяжело опираясь, осел на пол. Перед глазами заплясали чёрные мошки, руки и ноги онемели, плоть (прим. автора: тело) перестала слушаться. Силясь подняться, Могута опёрся дланями о землю, и тут резкая боль от раны пронзила его насквозь и воевода, глухо застонав, упал на пол, провалившись в небытие.
Прим. автора:
Все персонажи и события книги вымышлены и не имеют ничего общего с историческими личностями, датами и фактами.
Древнеславянская речь адаптирована к современному русскому языку, чтобы не затруднять восприятие происходящего в романе.
Глава 1
Глава 1
Мутной пеленой перед глазами брезжил тусклый свет из оконца. В горле нещадно першило – каждый вздох обжигал бронхи. Губы спеклись и потрескались, кожа горела, словно опалённая.
«Что происходит?» – мелькнуло в голове.
Последнее воспоминание: мы с друзьями, такими же фанатами-реконструкторами, как и я, были на «княжеской охоте», которую устроил для нас Влад. Вот вместе проезжаем через редкий подлесок, среди голых, скинувших последнюю листву деревьев, потом резкая боль в шее и темнота.
Я ощупала горло, ни царапины. Глаза нестерпимо жгло. Кое-как разлепив веки, огляделась. Что за ерунда? Где друзья отыскали эту хибару? Передо мной виднелись закопчённые стены, вдоль которых
Спина затекла от долгого лежания на жёсткой лавке, тело не слушалось. Застонав от боли, попыталась встать, безуспешно. Руки и ноги были словно ватными, к тому же волнами начала накатывать тошнота. Ещё попытка. С трудом удалось повернуться на бок и наконец разлепить тяжёлые веки.
Увиденное повергло меня в шок!..
На полу лежало три человека. Косматая худая старуха, с изрезанной рукой и разбитым лицом, девочка лет двенадцати в разорванном платье, вся в синяках и запёкшейся крови и здоровенный мужик, который замер прямо возле лавки. На нём красовался полный воинский доспех, но лицо мне было совершенно не знакомо. Впрочем, муть, что так и не рассеялась перед глазами, не давала рассмотреть детали. Что за бред? Или это галлюцинации?
Немного отдышавшись, всё-таки сумела приподняться, чтобы тут же упасть обратно, голову прошило такой болью, что невольно вскрикнула и повалилась навзничь. Темнота заботливо укутала меня своим покрывалом, померкли звуки, и я осталась в блаженной чёрной пустоте.
Сколько прошло времени после моей отключки? Постепенно сознание обрело ясность, до слуха донеслось какое-то движение. Стиснув зубы, рывком села на лавке, едва сдержав крик боли. Картина была всё та же. Где все? Может, они на улице? Тогда что делают эти трое на полу? Продолжают играть какую-то им одну известную роль? Принюхавшись, почувствовала сладко-гнилостный запах разложения. Мне всё это определённо не нравится…
Встать не получалось, ноги были словно не мои. Я с трудом соскользнула с лавки и на четвереньках, опираясь на ладони, поползла к двери. Возле порога села, облокотившись на стену и, чуток отдышавшись, с трудом приоткрыла низенькую массивную дверь.
Дом был окружён глухой лесной полосой, исполинские деревья угрюмо наклонились над небольшой полянкой, простирая голые ветви над самой крышей. Злой холодный ветер швырнул мне в лицо пригоршню опавшей листвы, запорошив глаза мелким сором. Солнечные тускло-алые лучи едва пробивались через густую поросль, похоже, уже закат. В зарослях кустарника слышались неясные шорохи. Это точно не тот лес, куда мы отправились с друзьями, это тайга какая-то! Но как меня сюда занесло? Додумать мне не дали: из-за деревьев послышалось глухое утробное рычание. Я не стала дожидаться, пока зверь покажется на поляне, и с силой захлопнула дверь. Изнутри на ней был железный широкий засов, поднявшись на колени и навалившись всем телом, мне удалось его задвинуть. От резких движений в глазах потемнело, прислонившись лбом к шероховатой древесине, дала себе мгновение, чтобы отдышаться, а после медленно села на пол.
Во рту пустыня, отчаянно хотелось пить! Жажда буквально взяла за горло своими острыми царапающими когтями. Не знаю, сколько я так просидела в оцепенении, разглядывая распростёршиеся тела и думая о чём-то, мысли так и скользили, надолго не задерживаясь в уставшем сознании…
В углу за небольшой печуркой послышался неясный шорох. Очнувшись от забытья, придерживаясь рукой о стену, поднялась на ноги. Страх противным ядом проникал во все клеточки тела, заставляя сердце скакать бешеным галопом. Каждый шаг давался с трудом, колени дрожали. Я добрела, стараясь не споткнуться о тела, до печки и подняла с пола увесистое полено. А затем, осторожно, буквально по сантиметру, двинулась к тёмному углу. Затаив дыхание, заглянула за печь.